Боюсь, я потерялся между адом и раем. Между собою и тобою. И уже не знаю, по какую сторону добро, а по какую — зло. И где я сам? Опираясь ладонями о грязную столешницу в ванной, я смотрю прямо в глаза существа, наблюдавшего за моим жалким существованием все эти годы, и повторяю: «Кто ты? Разве ты — это Я? Нет, нет, ты не можешь быть мною…».
Это отражение в зеркале — не моё. Оно не моё! Эти скулы… Эти глаза… Эти сутулые плечи…
Всё сильнее я вдавливаю огрубевшие пальцы в кожу лица, пытаюсь восстановить свой истинный облик. Не выходит. Зеркала… Во всём виноваты пустые зеркала… Где же тот белый кролик в клетчатой жилетке и с часами, готовый в любую минуту взять меня за руку и провести в зазеркалье к прекрасным королевствам со сказочными персонажами? Неужели вчера для храбрости я выпил так много текилы, что уже не узнаю себя в зеркале? Никогда, никогда не стоит кривить душой, когда видишь оскал кривых зубов в кривых зеркалах. Это твой оскал и твои зубы. Всё это дано тебе при рождении для определённой цели, возможно, тебе ещё не ведомой, но истинной цели. Присмотрись, всё это ты — брошенный всеми, потерянный, обиженный на весь мир, смотрящий на то, что от тебя осталось после стольких лет бессмысленного существования в призме волшебного калейдоскопа событий. Но какая у тебя цель? И была ли она вообще?
На краю ванны лежат два лезвия — я сам положил их туда. Почему лезвий для такого события не одно, а два? Ответ прост: я трус. Я боюсь, что с мне не хватит духу совершить задуманное с первого раза. Предсмертной записки не будет. Мне стыдно. И мне интересно. Что будет дальше? Какая из религий окажется правдивой? Ждёт меня вечный покой в прострации, мучения в аду или моё сознание попросту исчезнет, будто меня никогда и не было?
Уже взяв зажав лезвие пальцами и наклонив голову, я увидел её — ту самую женщину в чёрной мантии, с чёрными, как смог, глазами. Она тоже заметила меня, лежащего на смертном одре — в доверху заполненной водою ванной, корчащегося от внутренней неугасаемой боли, вызванной болеутоляющим, снотворным и транквилизаторами.
Смерть терпеливо ждала меня с самого появления в этом грешном мире. И вот, когда я мог завершить начатое с помощью уже второго лезвия, женщина подошла ко мне совсем близко, и задала свой извечный вопрос: «Сделал ли ты всё, что хотел?»
Что я мог ей ответить? Должен ли я был рыдать, выпрашивая ещё пару минут жизни, или с гордо поднятой головой ответить «Да!»? Я ничего не мог ей сказать.
Нет же, нет! Всё было совершенно иначе! Всё было по-другому! Впервые это чувство, чувство смерти, возникло у меня не в тот день, а намного, намного раньше…
Когда смотришь в лицо «Большой Беретты», душа уходит в пятки. «Большая Беретта», сколько жизней ты унесла…
— Прошу, садитесь, — приветливый мафиози по прозвищу Пётр I достал самозарядный пистолет с золотой рукояткой, положил его на стол дулом ко мне.
— Давайте сыграем в игру, — продолжил русский. — Вы любите шахматы? Вы знаете, что это одна из немногих игр, требующая сосредоточенности, внимания и терпения?
Первый ход был за ним. Я пытался не смотреть на окровавленное тело, лежащие у ног. Безымянный бедолага. Жертва невозвращенного долга или азартных игр. Значит, если я проиграю, меня ждёт его судьба? Я тянул время, но мой собеседник никуда не спешил.
— Ну что ж, начнём. Вы знаете, зачем вы здесь? — на безупречном английском спросил мафиози, хитро прищурившись.
Может, кто-то из моих кузенов-наркоманов задолжал этом парню деньги? Может, я перешёл этому русскому дорогу, украв что-то весомое, да ещё и не у тех людей?
— Ну что вы, нет, нет! Всё куда прозаичнее, — будто читая мои мысли и не отрывая взгляда от моего бледного лица, сказал русский. — Я вас пригласил на эту беседу, потому что вы отсидели в тюрьме «Эвъюк». И, насколько мне известно, ваша камера была номер 44. Всё верно?
— Да, — просипел я, — это так.
— Хорошо. Значит, Вы должны знать, кем были заключённые из ближайших камер — в номерах 43 и 45. Не так ли?
— Простите, мистер, но я знаю только то, что они любили играть в шахматы, передавая через меня список своих ходов. Я не имею ни малейшего понятия, кто они, откуда, за какие грехи отбывали срок. Нас держали в закрытых одиночных камерах. Я ни разу их не видел. Даже имён этих парней не знаю. Вы должны мне верить. — В висках стучало, на лбу выступил пот.
— Ну, что вы так переживаете? Мне просто нужна информация. — Сделав очередной ход, русский добавил, — достоверная информация.
Посмотрев на меня ещё пристальнее, он улыбнулся. — Хм… А в этих передачах, то есть посланиях, было что-то ещё? Ты не спеши. Подумай хорошенько. Кстати, твой ход.
Мысли разбежались. Перебирая обрывки воспоминаний, я стал создавать из них мозаику, чтобы как-то выйти из сложившейся ситуации.
— Да, припоминаю. Кроме ходов, которые они мне диктовали азбукой Морзе через стенки камер, был ещё текст.
— Текст. Какой текст?
— Ну, если честно, то пожелание выиграть партию. Рецепт засолки селёдки и тому подобная чепуха. Чтобы не сойти с ума в четырёх стенах, мы часто бегали по камере, стуча кружкой по стенам. Это заменяло нам живое общение.
— Ха-ха! Да, это точно они. Мы нашли их, Иван, — довольно прокричал мой шахматный соперник своему неразговорчивому другу — телохранителю у двери.
Раскинувшись на кресле, забросив ногу на ногу, русский закурил сигару.
— Знаешь, парень, слева от тебя сидел интереснейший персонаж по прозвищу «Статистик». Мастер маскировки и перевоплощения. Гениальный мошенник. IQ зашкаливает. Никто никогда его не видел, мы даже не знаем, сколько ему лет. Он надевает разные образы, если так можно выразиться — перевоплощается то в полисмена, то в пожарного, говорили, что он даже гримировался под столетнюю бездомную бабку и умудрялся прокручивать крупные аферы. «Статистик» просчитывал любую ситуацию на десятки ходов вперёд, и все мошеннические схемы проводил через ничего не подозревающих людей. Ты спросишь, как это возможно? Мои аналитики считают, что это подобие гипноза, а может, что-то ещё…
В один прекрасный день «Статистик» оставил меня без денег. Без единого цента. Когда я проснулся рано утром в одних трусах возле грязного и вонючего мусорного бака, в мексиканском гетто, да ещё и с жутким похмельем, я был очень расстроен. А когда обнаружилось, что на моём банковском счету нет ни цента, моё удивление сменилось яростью. Когда я очнулся тем утром, об этом ублюдке напоминала только чёрная шахматная пешка, торчащая из моей задницы. Этот сукин сын выцарапал на ней «Статистик» и засунул фигуру мне между ягодицами «на память». Пять лет семь месяцев и четыре дня я искал его на пяти континентах. Но безуспешно. А он, оказывается, всё это время был в моём городе, у меня под носом. Представляешь, этот человек добровольно сел в тюрьму. Но не за мошенничество. «Статистик» взял на себя несколько жутких ритуальных убийств, которые он, по-видимому, не совершал. Он сам захотел, чтобы его отправили в одиночную камеру самой охраняемой тюрьмы страны. Он под поддельными документами, добровольно, сел в ту тюрьму, из которой невозможно сбежать!
Встав из-за стола, Пётр I подошёл к тумбочке, налил себе двойную порцию виски с содовой, сделав пару глотков, продолжил:
— А в 45-й камере, справа от тебя, сидела ещё одна уникальная личность — «Тактик». Этот человек всегда был в тени компьютеров. Как говорится, по ту сторону Интернета. Эта паскуда вместе со своим дружком «Статистиком» перешла мне дорогу, когда имела наглость унизить меня. «Тактик» тоже добровольно сел в ту же тюрьму, где был «Статистик». Причём, видимо приплатив кому надо, он смог поселится в камеру возле своего закадычного друга. И вот тут-то у меня возникают два вопроса: какого хрена ты оказался между ними и для чего ты им понадобился?
Понимаешь, ни охранники тюрьмы, ни зеки, ни копы не помнят их лиц. Гипноз, мать твою. Документы странным образом исчезли из архива ФБР. Такое ощущение, что этих людей никогда не было. Понимаешь, к чему я веду?
Этих недомерков никто никогда в глаза не видел. Возможно, под масками скрывается некая законспирированная организация или один человек. Но всё же, если их, например, всего двое, то получается, один из них — гениальный гипнотизёр, умеющий влезть в потаённые закрома твоего разума и внушить всё что угодно.
А второй — ещё один гений, способный взломать суперзащиту сервера ФБР и уничтожить свои данные одним кликом мышки. Их махинации достойны восхищения. Вспомнить хотя бы о единовременном взломе шести военных спутников Пентагона и запуске вирусного ролика о крахе доллара, который вызвал рекордный обвал индекса Доу Джонса с последовавшем за ним резким падением мировых котировок нефти. На всеобщей панике кто-то сумел за ночь заработать больше триллиона долларов. Мои информаторы из ФБР говорят, что головы тех, кто это совершил, правительство обещает выплатить награду в сто миллионов. Да за этими чудаками гоняются все спецслужбы мира, все бандиты, охотники за головами! Даже бабушки-одуванчики, разглядывающие прохожих в бинокли, надеются на призрачное счастье. А я знаю, что эту операцию провернули те двое, которые в своё время кинули меня самого. И самое интересное в этой истории — что все ниточки ведут к тебе.
Когда мне сказали, что своих заклятых врагов я могу найти в тюрьме штата, я ликовал. Жаль, что фортуна — изменчивая сука. Я был в одном шаге от победы. Я уже представлял себе, как верчу в руках головы этих ублюдков! Но вмешалась какая-то мистика: «Статистик» и «Тактик исчезли из своих камер. И никто не знает, где они. Даже на видеокамерах их нет. Гениальный побег XXI века. А может, они никогда и не существовали? Тебе так не кажется? Но если они были, то, по моей информации, ты появился в тот же момент, что и эти двое. Ты сел за убийство двух негров в Балтиморе. Но мы с тобой оба знаем, что этих конченных нариков ты не убива-а-ал. Не-е-е-е-ет! А знаешь, откуда я это знаю? Их прикончили мои люди! Уж в такие совпадения я точно не верю. Верю только в логику и последовательность действий, только в причину и следствие. Зачем ты взял вину на себя, парень? Зачем ты сел в эту злосчастную тюрьму? Кто ты, мать твою, такой?
Взяв в руки нож, русский резко взмахнул им. — А может, ты один из тех, кто менял обокрал? — Он схватил меня за руку и пригвоздил к шахматной доске. — Что ты на это скажешь?
Меня охватил страх, невыносимая боль сковала тело. Что я мог ему ответить? Может, что вся моя жизнь — это череда неприятностей? Что я испытываю частые долговременные потери памяти? Я могу быть сегодня здесь, а спустя пять дней проснуться рядом с элитной проституткой на шёлковой белоснежной простыне в роскошном бунгало где-нибудь на Мальдивах и ничего не помнить. А ещё через полгода я буду бежать из турецкого отеля в одних плавках и с несколькими паспортами на разные имена, но с моим фото. А между паспортами будет лежать список счетов в разных банках, написанный моей рукой, хотя я не помню, чтобы когда-нибудь писал это. Нечто подобное происходило со мной и раньше. Когда-то давно я упал в обморок на улице Нью-Йорка. И когда сердобольные прохожие привели в меня в чувство, оказалось, что я нахожусь в центре Будапешта. Как такое может быть?
Я смотрел на мафиози и молчал.
— Ну что ж, — глубоко вздохнул Пётр I, взяв со стола пистолет. — Похоже, я ошибся в тебе, парень. Шах и мат!
Русский сдержал своё слово и выстрелил мне в голову. Я закрыл глаза, прощаясь с жизнью и молясь, хотя никогда не был верующим. Очередная потеря памяти. Я упал без сознания, но не умер. Я очнулся на заброшенном складе, где пару минут назад мы играли в шахматы с русским боссом, с «Большой Береттой» в руках и с пятью трупами на полу.
— Это ты! Как я сразу не понял… Они — это ты! — Корчась от боли, прижимая руки к животу, умирая, но пытаясь добраться до пистолета мёртвого Ивана, окровавленными губами шептал Пётр I.
Это было правдой. Я всегда боялся признаться себе в том, что не одинок в своём собственном сознании. А признав, начал понимать происходящее. Наконец-то в моей голове сложилась вся мозаика. Три тюремных камеры. Я сижу в позе лотоса в центре пустой комнаты. 43-я и 45-я камеры пусты. Но силой гипноза одна из трёх моих личностей убедила всех охранников и заключённых, что там сидят особо опасные зеки, с которыми запрещено общаться. Одна моя личность играет с другой в шахматы. Стоп! Ведь это всё в моём сознании?! Психический феномен. Множественная личность? Где же я был в тот момент?
Да, вспомнил. Меня просто не было. Я спал в уголке своего подсознания, пока «Статистик» и «Тактик» захватывали попеременно власть над этим телом, проворачивая махинации и живя на полную катушку каждый своей жизнью. Они — это я! Значит, всё, о чём говорил русский, правда?!
Нужно спасаться. Бежать от происходящего…
Выскочив на крыльцо, я замер. Меня поджидали десятки полицейских машин. Спецназ был готов штурмовать здание. На крышах — снайперы, в воздухе — вертолёты. Мне не сбежать. Не сейчас. Да и не хочется. Хватит. Пора закончить этот бессмысленный спектакль. Ну что ж, господа, стреляйте…
Странно… Почему я жив и вновь нахожусь в ванной комнате, облокачиваясь на грязную столешницу, всё смотрю в глаза того, кого я не знаю, но кто определённо является мною? В чьём теле теперь моё сознание? И где он? Где тот белый кролик в клетчатой жилетке, ведущий меня за собой?
Загрузка...
