Жарища-то какая! Уже сколько длится! Никакого передыху ни днём, ни ночью. За полтора месяца дождевых осадков и на сантиметр не наберётся. Опять погода рекорды бьёт. Говорят, что она уже лето 2010 года переплюнула. Хорошо хоть можно забиться куда-нибудь в тенёк с книжкой в руках, благо своё уже отработал и пользуешься дарами жизни пенсионера. Есть два варианта: посидеть на лавочке в красивой роще возле своего дома или же перейти через проезжую часть улицы и войти в лесопарк. Сегодня был выбран первый вариант, идти-то всего сто метров от подъезда. Оказались и незанятые лавочки под сенью деревьев.Кузьмич уселся под низко нависшими ветвями корявой берёзы, приткнул свою «третью ногу» — телескопическую палочку, достал из полиэтиленового пакета толстенную книгу, очки и углубился в чтение. Книга, надо сказать, уже достала его своей чернухой. Хотелось поскорее дочитать «Обитель» и приступить к чему-то более светлому и весёлому. Приходилось частенько доставать платок и протирать стёкла очков, которые тоже «обливались потом» от духоты.
По дорожкам рощи прогуливались парочками и тройками старухи, молоденькие мамочки катали в колясках своих чад. Вот у соседней лавочки затормозила молодая семейная пара с ребёнком в коляске. Расстелили на лавке газеты и уселись, не переставая о чём-то разговаривать вполголоса. Сначала Кузьмич, погруженный в перипетии истязаний узников «Соловков», не слышал разговора на соседней лавочке. Потом до боли знакомая тема непрошено проникла в его ухо. Разговор о жаре. Вернее, спор о том, что лучше — лето или зима. Брюнетистый парень, отлепляя от тела чёрную футболочку с короткими рукавами и какой-то надписью на груди на английском языке, утверждал, что нет лучше отдыха, чем пробежаться в зимнем лесу, под ярким солнцем по скрипучей лыжне. Его подруга, как и положено второй половине, высказывала противоположные доводы:
— Вот мы сидим с тобой в шортиках и маячках, Костик с голыми ножками. А зимой?! Устанешь только одеваться да переодеваться, да следить, чтобы носик у Костика не побелел, да чтоб не надышался он морозным воздухом.
— И всё-таки здорово подышать этим самым морозным воздухом! Зимой я всегда могу утеплиться до нужного градуса, а летом что? Сидишь весь в мыле — и на службе, и дома — парень снова остервенело отлеплял футболку от тела. Потом он вдруг напрягся, как струна, уставил взор свой в макушку стоящей напротив берёзы и начал декламировать негромким, но хорошо поставленным голосом стихотворение. Жена не сводила с него явно влюблённых глаз. Очевидно, муж её частенько пользовался этим приёмом. Кузьмич тоже отложил книгу в сторону и, уже не скрывая своего любопытства, внимательно вслушивался в поэтическую речь. Знать, стихи были и его слабостью.
Припудрив снежком прошлогоднюю прель,
Зима наконец-то и к нам заглянула.
В мороз, из дождливого выйдя загула,
В снежки поиграла и даже в метель.
Безветрие. Неба насупленный свод.
Мой слух полоняет органная месса
Застывшего в спячке январского леса
И мрачной Природы печальный аккорд.
У зимнего леса своя красота.
Лучом серость неба прорежет светило
И сразу угрюмому глазу на диво
Искрится на солнце у ёлки фата.
Крепчает трескучий крещенский мороз,
Кусает за уши и за нос всё злее.
«Когда, наконец, на душе потеплеет?» —
К губам приморожен извечный вопрос.
И дело совсем не в весеннем тепле,
Не в знойности жаркого, потного лета.
Замолкла любовная песня поэта,
И с нею завьюжена тропка к тебе.
И вот ведь какова сила поэтического слова! Сразу забылась надоедливая духота, обволакивающая всё тело липкость. Кузьмич даже ощутил побежавшие по плечам и ногам мурашки. Книга была забыта и захлопнулась без закладки на нужной странице. Он с искренним уважением и благодарностью взглянул на парня, на не спускающую с него глаз подругу. Потом положил книгу в пакет, взял свою палочку и пошёл по аллее рощи, переполненный ярким чувством благодарности к этой молодой паре.
Проза. Рассказ
Загрузка...
Интересно…
Спасибо!