Я вчера ошиблась этажом
В здании тридцатой гор.больницы —
(Это ветхий, очень старый дом,
Где скрипят тоскливо половицы)
— Как пройти отсюда на массаж?
— Выше. Выше, прямо и направо.
Лестничный пролет. Второй этаж.
За стеклом хирурги-костоправы.
Все не то: А это что за вход?
(осторожно дверцу открываю)
— Девушка, у нас сейчас обход.
Не мешайте! — (я и не мешаю).
— Вы к кому?
— Да, в общем, ни к кому:
— Ах, наверно, Вы из меценатов?
— Из кого? Простите, не пойму!
— Проходите в первую палату!
Ладно: Отчего бы не пройти,
Раз уж так активно приглашают?
Господи, куда твои пути
Приведут сегодня? Я не знаю.
В коридоре сумрачная тишь,
Ожиданье придавило плечи.
Вдруг, смотрю..: застенчивый малыш
Осторожно вышел мне навстречу.
(Гoда два ему, а, может, три):
Застеснялся…поспешил обратно.
— Стой, хороший мой. Не уходи!
Но мальчонка убежал в палату.
— Девушка, не стойте у дверей!
Проходите и располагайтесь.
Здесь пятнадцать отказных детей.
Поиграйте с ними, не стесняйтесь.
— Что сказали Вы? Мне не понять…
«Отказных»? Что значит это слово?
— Господи, ну бросила их мать!
(надо ж быть такою бестолковой!)
— Бросила? Как это?
— Да вот так!
Вы как будто первый день на свете!
Ведь в России форменный бардак —
(Все мы в чем-то брошенные дети)
Надо мной разверзлись небеса —
Как во сне я шла по коридору,
И упрямо горькая слеза
Застилала свет, мешала взору…
Пять кроваток к ряду у стены —
(В них лежат трехмесячные крошки).
Дети спят: возможно, видят сны;
Тихо солнце льётся из окошка.
Медленно на цыпочки встаю:
Кто там плачет?
— Ладушка проснулась?
Успокойся… Баюшки-баю.
Ах, как сладко-сладко потянулась!
Я беру на руки малыша:
— Так… штанишки мокрые! Бывает!
Ну не плачь, — шепчу я чуть дыша, —
Мы сейчас пеленки поменяем.
— «Доченька», хорошая моя: —
Подношу к губам твои ладошки, —
Мама здесь… сегодня мама — я…
Всё по правде: всё не понарошку…
Девочка глядит в мои глаза,
И в улыбке растянулся ротик…
Я молчу: не знаю, что сказать,
Робко глажу спинку и животик.
Маленькими ручками дитя
Обхватило вдруг меня за шею
И прильнуло с нежностью, любя.
(я собою больше не владею)
Не могу сдержать горячих слёз,
Поправляя сбитую подушку,
Задаю бессмысленный вопрос:
Где же мать — беспечная кукушка?
Милая, ну, как же ты могла?!
Как? Ребенка подарила миру,
Чтоб затем, лишив его тепла,
Укатить транзитным пассажиром?
Не виню… Поверишь??? Видит Бог,
Знаю все о женской трудной доле.
Мир безумен. Мир порой жесток —
(сердце разрывается от боли).
Вот вошел в палату карапуз,
Ножками едва передвигая:
— Стоп! Не падать! Господи Иисус!
Что мне делать с вами? Я не знаю.
Сколько здесь печальных добрых глаз!
Как согреть вас всех, помилуй, Боже.
— Я иду, бегу к тебе… сейчас…
— Как его зовут?
— Его? Сережа…
— Ну, Сергунька, ты уже большой.
Нам ходить давно пора учиться!
Дай мне ручку: шаг, теперь второй.
Так, еще, а ну-ка не лениться!
Молодец! Серега, ты герой…
Скоро будешь бегать — не догонишь!
Леночка, не плакать: я с тобой…
Не вертись! — бутылочку уронишь.
Пей, моя родная, молочко.
Подрастай, и будь всегда здорова.
Знаю-знаю: это не легко,
Ну-ка пей! — уважь труды коровы.
Я вчера ошиблась этажом
В здании тридцатой гор.больницы.
Ночь. Гроза. И первый майский гром.
(мне сегодня слишком плохо спится)
Загрузка...
