Видно, так заведено навеки —
К тридцати годам перебесясь,
Всё сильней, прожженные калеки,
С жизнью мы удерживаем связь.
Милая, мне скоро стукнет тридцать,
И земля милей мне с каждым днем.
Оттого и сердцу стало сниться,
Что горю я розовым огнем.
Коль гореть, так уж гореть сгорая,
И недаром в липовую цветь
Вынул я кольцо у попугая —
Знак того, что вместе нам сгореть.
То кольцо надела мне цыганка.
Сняв с руки, я дал его тебе,
И теперь, когда грустит шарманка,
Не могу не думать, не робеть.
В голове болотный бродит омут,
И на сердце изморозь и мгла:
Может быть, кому-нибудь другому
Ты его со смехом отдала?
Может быть, целуясь до рассвета,
Он тебя расспрашивает сам,
Как смешного, глупого поэта
Привела ты к чувственным стихам.
Ну, и что ж! Пройдет и эта рана.
Только горько видеть жизни край.
В первый раз такого хулигана
Обманул проклятый попугай.
Загрузка...
Есенин считал себя хулиганом, но в этом не только нет ничего дурного, это даже какая-то особенная доблесть. У Валентина Гафта есть стихотворение о поэтах-хулиганах, где он вспоминает не только Есенина, но и Высоцкого, Шукшина и других.
Но и хулиганству есть предел: «к тридцати годам перебесясь» — как раз про это. И теперь поэту остается лишь «гореть, сгорая» . Что он и делал по жизни. Замечательное стихотворение!