I
Был зимний день.
Пришла ко мне сестра,
без слёз, оповестила, как она
проводила в путь последний брата,
и я не знал сказать что ей тогда.
К печали нашей не найдя слова,
я осиротел – как и она.
И пили чай
давно уже остывший,
сидя в том молчании одном,
ветер задевал собою крыши.
Одни, часы, тот нарушали тон…
Бледнели лица, и пыхтела печка.
Тяжко нам дышалось уж тогда
от дыма исходившего отсечкой,
слегка кислинкой трогая глаза.
Когда лицо сестрёнки посветлела,
с ней вышли прогуляться на простор
и падал снег от самого предела
небесного уступа на рассвете:
то брат нам посылал так неумело
жест свой удивительный в привете.
II
Город был заснеженной пустыней.
Вихрастые сугробы, бездорожье…
В снегах не отыскать следов пунктиры,
одной идя надеждой Божьей.
И молчат по улицам дороги.
По длинным Петербургским мостовым,
волоча устало, сонно ноги,
с недосыпа стонем и кряхтим.
Так вот и кочуем вдоль Невы
за вёрсты наши многие от дома,
среди глухой, замшелой старины
силясь отыскать притоны.
В лица дует колющая стужа.
Тоска сидит седая на душе,
в руке рука – как связь не руша.
Сегодня точно выпьем мы на ужин…
– Сестрёнка, где улыбка на лице!
А сестра с непонятным лицом,
покрепче стиснув зубы от мороза,
молчит с душевною угрозой
надвигая смуты шторм.
Идём, толкаясь, – вот бы уж добраться…
Поглядываю мельком на часы.
Начинает день смеркаться.
– Идти нам долго. Потерпи.
Молчат дома все в городе, молчат…
Нам б лишь до темна, дойти!
И мы идём. Встаёт закат,
у нас на непролазном на пути.
Нет, не сдадимся. Силы в нас не мало.
Нам память не сдаваться смысл даёт.
Блоковская аура придала:
Размеренный под шаг наш счёт.
В душе, чтоб мы скорбеть, ни прекращали,
чтоб длиться продолжал полёт невзгод,
во все пределы Петербургской хмари
страдая вдоль Невы, на век вперёд.
III
За время то, ни слова не сказали…
А мне так надо говорить
сестра моя с тобой в печали:
молчание твоё томит.
Не найти страданьям нашим
в том сравнении, ничто.
Мы к концу пути чуть старше
станем – не прикрыв лицо.
Возможно, будет грозен день весь
с печалью горьких слов отмерен:
возможно чёрным приоденусь,
таким запомнясь брату в белом.
Сейчас живём одним мгновеньем:
в скорби, в страхе, в полынье
придавшись нашим настроеньям,
в Петербурге,
на Неве.
VI
Тоска ломилась в души к нам с сестрой,
корчилась и строила гримасы…
И шли мы с ней, с той сволочью тоской
не обращая взглядов на проказы.
Мы шли с безмерным
голосом Любви:
– Сможете, но только
не сдавайтесь!..
И шли мы с тем призывом
от любви…
те, кто не терял родных,
отстаньте!
Вот за это томными часами
терзало нас зимы ненастным днём…
– Сдадитесь, не подниметесь, – кричали,
нам вслед метель и стужа, – изведём.
С горя-то, подохните, от водки,
не сами вы, – а души-идиотки!
Но держали накрепко руками
души наши
ждущие
грехом.
Не сдались,
не пали,
устояли,
тем морозным
Петербургским днём!
18/19 января 2022
Санкт-Петербург
Прим. С горем пополам, дошёл до главы второй, (больше не осилил!) Да простит меня автор. Ленив стал, чушь долго читать разучился. Лень одолевает. Далее:
«..от дыма исходившего отсечкой,
слегка кислинкой трогая глаза…» — (с) — «герой» на вкус пробовал?
«Когда лицо сестрёнки посветлела,» — стилист. не верно. и т.д.
Я всё читал, она смеялась…
Застенчиво смутилась иль смешалась.
Моя душа молчит и улыбается;
А может, тихо-тихо насмехается:
«Нам б лишь до темна, дойти!» (с)
….
— Идём толкаясь, милый Нам б?!
А я, — «Вам б!» — так и запиши!
****
Стали мысли твои очень даже, Восславляя в комментах себя! Я бы не заходил и слова бы не молвил, но ведь прутся ко мне на страницы, прославляя себя и навязываясь… Теперь, рассмотрим сказанное автором: … И молчат по улицам дороги. (…) волоча устало, сонно ноги, (!!!) с недосыпа стонем и кряхтим. ________________________ (Ой! как глять! притонов мы хотим!) И далее: «..Так вот и кочуем вдоль Невы за вёрсты наши многие от дома,..» — (Наши кто? Ко.. 4ующие..? среди глухой, замшелой старины силясь отыскать притоны…» Мдаа-а! Величие мысли: «О красных фонарях!» Далее: (направленность сюжета: «в руке рука – как связь не руша. Сегодня точно выпьем мы на ужин… –… Подробнее »