ПОЭТ И ЖУРНАЛЫ
Пока творец нездешних звуков
Небесной лирою звенит,
Толпа, туга на смысл и ухо,
Жует, болтает и свистит.
Рыдай, высокое искусство:
Толпа залезла на Олимп.
Цвети, протекция, холуйство,
Коль там свинье одели нимб!
Скотству не ведом рай – лишь тело.
На месте Зевса бдит зоил,
Залезши в горние пределы
Ревет потехи для горилл.
Смешно, когда опять свинина
Во блеске славы – все свинья!-
С ушами вислыми, скотина,
Запеть клекочет соловья!
Толпа же критики рогата
Ей в умилении тупом
В ладоши плещет у разврата.
А снизу внемлет ей Содом.
Свиньей в искусстве стать нетрудно,
Теней великих муча мир.
Беда, что стаду недоступны
Святые звуки горних лир.
И потому-то мы, поэты,
Гордясь призванием своим,
Во веки век не канем в Лету,
Хоть в отдалении молчим.
Поэт, когда твоя держава
Привыкла к свинству, твердо знай:
Скотства бежит богиня – Слава.
Лишь небом лиру поверяй.
Паси стада осатаненных
Издалека, издалека.
И будь далек от стадионов,
Где толп колышутся рога.
—————————
Поэт по праву муз свободный,
Встав за пюпитр международный,
В наш век все принужден молчать…
Иль безответно слать в печать
Детей-стихи, когда неловко
Идет столицей, неба раб……
Что ж видит он?- Несут Приап:
Литературная тусовка,
Дымясь, хоронит своих жаб…
Поэт бредет в салон, редуты
Там видит чресл – то бауты
Пускает, словно пузыри,
Зоилов трех Россий жюри.
Поэт классичным эталоном
Верстой коломенской торчать
Как сирота с Казани станет,
Пока зоил его в осляти
(визгливою дудой печати)
Вьезжает в Арку, яко Сталин.
Он с полуправдой не в опале
Несет триумф.
А судьи ж кто?
Все те же бездари…А то
слова
квокочет — сытая братва.
Но если ты со словом новым
Вдруг запоешь!- свободой слова
Тебя так тиснут!- что Барковым
Заверещишь с народом: «Ять!»
На рынке будешь ты стоять,
Смешон, нелеп, несовременен
Как тот же боливар-Онегин.
Проговорился!
Зрит пиит,
Как-таки рукопись горит,
Когда огонь ( равно редактор)
Эвтерпу, Клио иль Эрато
Без дум швыряет сразу в Лету…
Ну, что ж осталося поэту?
Притом без смелого привета
Литературной квази-модой
Язык украли у народа.
Поэт бежит.
В Царьград иль дале:
В Нью-Йорк,
Искусства захолустье
(Коли анчутки если пустят).
Там еле слышен Рим второй
Через Китай и килогерцы.
Вот там ( так жезл цветет порой )
И колоколь на Русь.
Как Герцен.
————————
ПОЭТ
Течет, широко разливаясь
В долинах — слабенький ручей!
В зените солнце посмеваяясь,
До пыли сушит злак степей.
Бесплодны путника молитвы!
Озера блещет пред тобой
С горюче-горькой, ядовитой
Водой тяжелой и немой.
И камень серый ноги ранит,
Сны миражей волнуют твердь.
И на пылящем караване
Пыль оседает словно смерть.
Не так ли ты, поэт безумный,
При солнце жесткого лучах
Среди бесплодных дол угрюмых
Звенишь в безжизненных местах?
А мимо мир бежит проворных,
Как караваны новостей.
Где у озер бессловно-мертвых
Мерцают кладбища костей.
——————————
НОВОГОДНИЙ ТОСТ
Давайте выпьем в зябком этом мире
На Новый год за тех, кого тут нет,
Кого не помянут в телеэфире
Ни шоумен, ни сытый президент.
В Афинах, в Ницце, в пирамидах, в Куско,
В Торонто взяв текилу с каберне,
Давайте выпьем за голодных русских,
Кто получает по пять тысяч рэ.
В московской чистой прайсовой квартире
Подняв бокал за тех, кто не в Москвах,
Давайте выпьем за голодных в мире
Забытым в селах, в малых городках.
Среди сыров, пельменей и креветок,
И винограда в жарких шашлыках
Давайте выпьем за голодных деток
Во всех прогнивших русских деревнях.
В Тайланде жарком, на морях Всекрасных
Давайте выпьем в джунглях для зверей
За всех в больницах грудничков отказных
Без ползунков — от нищих матерей.
В «Рено» и «Вольво», в «Фордах», в «Ламборджини»
Под телебашней с Галкиным в тортах
Давайте выпьем, кто в пустой России,
Отравлен спиртом, спит давно в снегах.
Под пляс и вопль, салюты хоть в антракте
Давайте выпьем в грохоте шутих
Под гробовым молчанием галактик,
Под гробовым молчаньем всех святых.
По всем залитым светом вавилонам,
Матроны, бонзы, VIP-ы и скопцы,
Давайте выпьем 20 тех миллионов,
На чьих костях построены дворцы.
——————————
Чем боле бедствий и страданий
Несет земное царство Тьмы,
Тем все жесточе и коварней
Бунтуют дикие умы.
Тем злей взъяренные стихии
Свергают суетную твердь,
Европе, Азии, России
Неся стенания и смерть.
Увяла прежняя природа,
Спеша закончить ветхий век,
Уныли гордые народы,
Уныл безбожный человек.
А небо, мертвое железо,
Низводит засухи и мор:
И смерч гудит горящим лесом,
И каннибалов — страшен взор!
А в городах несет безлюдных
Песок и пепел. Поутру
И под луной висят повсюду
Самоубийцы на ветру.
Как знак Всевышнего Комета
Сверкает в пепел и огонь.
Грядет на сонную планету
Погибель мира — Бледный Конь.
————————-
ПРОРОЧЕСТВО
В каких-то россов мартиролог
У их руин и их гробов –
Вонзит грядущий археолог
Лопату в глубь иных веков.
Над необьятною страною
Твоею костью (примечай!)
Над серединной мерзлотою
Великий потрясет Китай.
Вся узкоглазая Россия
И костромские кишлаки
Кувшиннорылою цифирью
Разинет уши и мозги.
Где были канувшие в Лету
Германцы, россы – этот Хам
Воссядет срамом несусветным
Кишеть к отеческим гробам.
Издревле с темным инферналом,
Почтит – дерьмом – пять Божьих ран,
Воссядет интернационалом
На Рим отверженных славян.
И на костях в седых морозах
Безбожных, вырожденных россов
Христа забывших и канон —
До финн воздвигнет Вавилон.
—————————
Куда бы спрятаться и скрыться
Чертей в свободе иль святош?
Где б мук хоть в миг освободиться.
Такого места не найдешь.
Куда б от дурости и срама
Бежать от пузищ и костей,
И от всемирного бедлама
Рекламы, пошлых новостей?
От ног кривых в слепых колготках,
От Королей, От Фикс, Вован…
От мисс, блестящих как селедка,
От уголовников-дворян.
И от больных насквозь нимфеток
С гусиной коже на спине
Под декольте, и от поэток,
Что спят с японкой на луне.
И тяжелохрипящих рыжих
Бульдогов томно-голубых,
Вельмож, что грезя по Парижу,
Обрали загодя своих.
И от дальнейших безобразий
Хавроний, выползших на власть,
Чей бог в японском унитазе
Их жертвы примет, им смеясь.
И от всебщего гипноза
Куда от вас бежать во мгле,
Похлеще ядерной угрозы
Вы, теледоки на Земле.
От тайн, для общества секретных,
От крокодилок от кутюр,
От жаб журнальных, крыс газетных,
От троглодиток от кутюр.
От песен бабочек писклявых,
И от надменных как павлин
Эмиров наших над державой,
Самопрославленных кретин.
От них, кто славен показухой,
Слепых вождей, болтун, иуд –
Кто копит круговой порукой
Себе углей на страшный суд.
Куда бежать? В леса, пустыню,
Где б не настиг всемирный враг –
От вас, смеющиеся ныне,
Кому все шутка и пустяк.
Прекрасно б справить новоселье
Вон там в горах на крутизне.
Туда б в заоблачную келью
От вас достойно скрыться мне.
————————
Нами движет проклятье потомков.
Не напрасно в кровавом чаду
У мартенов мы пели винтовку
В отвращеньи к земле и труду.
Наши правнуки, наши потомки,
Строят нам – гидравлический скот-
Пантеоны нажатием кнопки,
Зиккураты над бездною вод.
Жизнь — жара, выживанье, боренье.
Красным солнцем над миром идет
Только тот, в ком клеймо «Вырожденье»,
Кого пуля и смерть не берет.
Остальное – векам удобренье.
Одинокий на горней стезе
В ледниках я взираю в горенье
Бытия с верхотуры Лхоцзе.
Ты же – мясо. В своем настоящем
Загнивай! Не обрящешь взамен
Льдов и истин, и звезд говорящих,
Чем стоит разоренный Эдем.
Проклят род: за столетья убитый,
Не увидишь во тьме никогда
Горних ратников звездные битвы
И высокое знамя Христа.
————————
Люблю тебя, моя отчизна,
Где все друг другу хитро лгут,
И где с осознанным цинизмом
Лжецам местечки раздают.
Где в популярности писатель
Давно завравшийся себе,
А правдолюбец как предатель
Толпой повешен на столбе.
Где агрессивные плебеи
Вершат мещанский самосуд,
И ближним тяжкие каменья
Всегда за пазухой несут.
Где сатанинские идеи
Как крысы бродят в головах,
Где воздух сам давно пропах
Мертвящей бездарью и ленью.
Где дик мороз, но души тают
Среди двуногого зверья,
Где над Москвой злой дух витает
Непогребенного вождя.
Где богомерзнейшая сволочь,
Зазвав весь мир себе на помощь,
Легко меняет веры, цвет,
Засловоблудивши весь свет!
Где все – пародия на веру,
Где облепила царский трон
Иноязычная химера
В зловещем хохоте ворон.
Где до сих пор владыка ада
В дела народца своего
Из пятирогих звезд злорадно
В страну взирает далеко.
Где лжет историк, спит священник,
Поэт боится, сутенер-
На месте князя, где без денег-
Раскольников холит топор.
Где семь кругов земного ада
Телеанчутки создают,
А светлый гений демократы
В культуре – сукой волокут.
Где для воров и лихоимцев
Всемирный выписан закон.
Где мудрость гибнет в психбольницах,
а психи подпирают трон.
Где убивают умолчаньем
В зловещей зависти к уму,
А дураков с образованьем
Не счесть и небу самому.
Где на века наук удавку
Одел лукавый книжный плут,
А подчиненные пиявки
Христову кровь в чернила льют.
Где власть с ворьем, заплывши жиром,
В Канарах греет зад и хвост,
А в промерзающих квартирах
Детей скосил туберкулез.
Где на костях, слезах, могилах
Цветут как опиумный мак-
Бассейны, дачи, деньги, виллы.
Там любят. Лишь своих собак!
Где в храмах важно фарисеи
Благословляют злых воров –
Господ солидных,что пузея,
Пузеют пуза – от гробов.
Их рыл чиновных хрюк кабаний
Несется в жизнь (а жизнь как морг!)
Ведь ты, рабочий, ты, крестьянин,
Им будешь быдло, банк и торг!
Где над столицей бесовщина
Зады угрела в свете звезд –
О среднерусскую равнину
Мир оболванив под гипноз.
Где плачет тихая природа
На раны выпитой земли…
Люблю тебя, тюрьма народов,
И ненавижу, черт возьми!
Гуляй, немытая Россия
На радость мировым чертям!
Но знай: грядет на Суд Мессия
К твоим пределам и долам.
—————————
НЕБО
Холодной зимнею зарею
Леса печальные стеною
Молчат над улочкой глухой
Завороженною тайгой.
А утром серым и туманным
Два дня покаплет с черных крыш,
И стелет горький дым в камыш,
На оснеженные поляны.
Но вновь ярится силой новой
С луной жестокой и багровой
Предвечный светоч и мороз
Под хороводом диких звезд.
На Север гляну: зябкой пихтой
Стоит там грозный свет кольцом
С звездой Полярною трехликой
В Гиперборее праотцов.
На Юге два молчат атланта
Под бездной светочей пустынь,
Неся бессмертных аргонавтов
Над океаном в сад богинь.
И – все Мороз, да тьмы во мраке,
Да Смерть, да Сон, да жизней бред!
И – Слова траурные Знаки
На скалах умерших планет.
Загрузка...
