Жил человек, — не идеал,
Он просто строки рифмовал,
Он капитал не наживал,
Стихи он песней называл.
Немного пел и танцевал,
Но славы, как-то не познал,
Ему хватало тех похвал, —
Что ему зритель отдавал.
Под звуки лир он засыпал,
Он до рассвета не вставал,
Он остроумием не блистал
И людям не надоедал…
И пусть он видом не «амбал»,
И не гигант, — напротив, мал,
Внутри имел потенциал,
Горел душой и погибал!
Для малышей он стих слагал,
В театре детском он играл!
В ролях он принц и адмирал,
Служенье им, — осознавал!
Он мало спал и отдыхал,
Работу отпуск называл…
На сцене шёл, — и вдруг упал,
Но зрителя не напугал…
И погрузившись в свой астрал,
Он снова что-то сочинял,
И не заметив, что упал,
Взлетел и мысленно мечтал.
Не понял мир, что потерял,
Ведь он совсем не идеал,
Он жил как мог, пусть и терял,
Но образ свой, — не придавал.
Загрузка...
Он ел морковь и даже репу.
«Sprite» любил и даже «лайм».
Себя, – адресовал к ответу,
Или: Себя он, принуждал к ответу,
Желал узнать он больше тайн.
Творил он ямбом и хореем,
Сюиту так же сочинял.
Мы, от стихов, конечно, млеем,
(В ладошки хлопанье вчинял.)
Не был он льстив… я, точно помню!
Хотя, учтив он был не раз.
И признавал его [героем],
Смакуя терпкий, тут же квас.
О нем, сказать могу я больше.
Но в том, наверно, не нужды!
Его познаем мы; подольше…
Его узнаем мы труды…
***