Похудела на глазах душа,
Ведь из нее исчезли чудеса.
Перед виселицей смирно стоишь,
Чтобы не случилось всегда молчишь.
Под руки тебя возьмут,
И на последний суд приведут.
Веревку затянут да потуже,
А ты все еще считаешь, что будет хуже.
Пока читают приговор,
Ты последний раз рассмотришь небосклон.
Вскоре мешок на голову наденут,
Вдруг рывок и потемнеет.
Старых чувств больше нет,
И сквозь мешок виден свет.
Ощущаешь, что висишь,
Но почему-то все еще дышишь.
Веревку вдруг отрежут,
Мертвым телом об землю треснешь.
Вскоре снимут маску,
И ты увидишь сказку.
Как свет увидели твои глаза,
Шелохнулась в испуге девушка.
Твой цвет кожи побледнел,
Но блеск глаз, тлеть не хотел.
С тяжелым грузом выдохнул вдруг,
Ведь считал, что давно труп.
Телом мог ты управлять,
Но боль не можешь больше ощущать.
Та, что тебя спустила,
Язык от страха проглотила.
Ее миниатюрный доспех,
Отражал солнечный свет.
Кольчуга давно изношена,
А рапира на землю брошена.
Поток ее волос красных,
Еле доходил до щек прекрасных.
Вся в веснушках как весна,
И зеленые у нее глаза.
На земле сидит дрожа,
И разбегаются ее глаза.
К ней ты руку протянул,
Тем больше отпугнул.
С шеи веревку разорвал,
И ее к себе прижал.
Ты ощутил ее тепло,
Она же стук сердца твоего.
«Но ты же умер не так давно,
Как сердце бьется все равно!?»
Сам ответить ты можешь,
И лишь руки сложишь.
Она встала, отряхнулась,
И за рапирой потянулась.
Меч в ножнах скрыла,
И свою помощь предложила.
«Я та, что тебя нашла,
Значит так пожелала судьба.»
В ее домик пришли,
И быстро общий язык нашли.
Она рыцарь младших рядов,
И привыкла слышать про себя плохой слог.
А он лишь одинокий фермер,
Кого повесили словно ведьму.
Не вампир, не вурдалак,
Лишь удачливый чудак.
Сама судьба благословила,
И бессмертие подарила.
Пять ночей не спал,
Какую-то тяжесть ощущал.
Утром нагишом ее встретил,
И всю спину в шрамах увидел.
Молча мимо прошел,
За родную душу счел.
Вскоре она ушла,
И больше не пришла.
Снаружи ночь и звон дождя,
А ты пошел искать не торопя.
Всюду темнота,
Но с площади свет фонаря.
К углу аккуратно подошел,
И свою родную душу нашел.
Длинный деревянный столб,
Облился кровью под ее стон.
Ее гвоздями к столбу прибили,
Каждый миллиметр тела ими же убили.
К ней ближе подошел,
И вырванное сердце там нашел.
Пусть мертвец, но человек,
Не смог сделать слез блеск.
В казармы ты пришел,
И виновников нашел.
Ее рапиру ты достал,
И всю боль отдал.
Один скулил жалобы просил,
А ты лишь один вопрос спросил.
Чем она это заслужила?
Если все время с вами же служила!?
«Ей приказали тело с виселицы спустить,
Но она пожелала хитрить.
Ни тела, ни ее,
А с ее ростом отнести одной слабо.
Некромант, ведьма, ее раскрыли,
И после на столб набили»
Его ты не дослушал,
И вскоре свои глаза он скушал.
К ней домой пришел,
И там письмо нашел.
«Прости, уж милый друг,
Но завтра потеряю все вокруг.
За тебя меня убьют,
Но зато тебя не найдут.
Себя ты не кори,
И надежду для себя найди.
Я и так хотела умереть,
Сейчас появился способ все стереть.
С тобой мы мало пообщались,
Но зато живыми быть пытались.
Прощай, и меня не забывай…»
Идут годы, да века,
Живешь в надежде найти себя.
Ее ты сердцем позабыть не можешь,
И чтобы не случилось не захочешь.
В мире похоти живешь,
И лишь гряз повсюду найдешь.
Мир наполненный страданием,
И бессмысленный существованием.
Каждый век ты занимался,
Новыми знаниями наполнялся.
На учебу поступил,
И с радостью к занятия приступил.
На переменах ты читал,
И потихонечку дневник писал.
«Пишу, что могу,
И лишь так теплоту внутри найду»
Не успел ты дописать,
Как чей-то взгляд стал ощущать.
«Эй, парень, как дела,
Почему бледный ты всегда?»
Ты прохладно ей ответил,
И вскоре в любимом месте встретил.
Под земляничный чая аромат,
Писал в парке ты роман.
Напротив, тебя она присела,
И за знакомую тебе книгу села.
Девушка увлечена читала,
Так мило за событиями наблюдала.
Где-то улыбнется, где-то шелохнется,
А в конце дрожь по телу проберется.
Весь сюжет ты знал,
Ведь сам ее писал.
До последней страницы она дошла,
И фотографию автора там нашла.
Неподкупно удивилась,
И тут же рядом присесть попросилась.
Ее ты вежливо принял,
И на секунду родную увидал.
Тут же с холодом попрощался,
И весь в слезах оказался.
Тебя она обхватила,
Будто снова с виселицы спустила.
Вы с ней общались каждый день,
И увидел в жизни новый цвет.
Спустя время влюбились,
И вскоре сердцами поженились.
Вы прекрасно вместе жили,
И ребенка иметь заслужили.
Дочку воспитали, в замуж отпустили,
И до старости прожили.
Но стареть тело не хотела,
И надежда все тлела.
Вновь любовь терять ты хотел,
И всех богах о смерти просил.
Его просьбу приняли,
И спустя время дедушку и бабушку внуки поминали.
Загрузка...
Начало жизни после смерти Автор: © Zamar1 Попробуем разобраться… (сорь! Похудела на глазах душа, — это и знать мы не можем! Ведь из нее исчезли чудеса. Перед виселицей смирно стоишь, Чтобы не случилось всегда молчишь. (с) — вторая часть (абсурд.) Под руки тебя возьмут, И на последний суд приведут. Веревку затянут да потуже, А ты все еще считаешь, что будет хуже. (с) — куда уж хуже!!! Пока читают приговор, Ты последний раз рассмотришь небосклон. Вскоре мешок на голову наденут, Вдруг рывок и потемнеет. (с) — т.е. действие; Старых чувств больше нет, И сквозь мешок виден свет. (с) — после рывка… Подробнее »
Я не имел в виду астральное тело, скорее живого мертвеца, наподобие зомби.
И я не имел… Существуют «события» перед тем как, «отдать богу душу…» Любой сюжет из чего формируется? Из правдоподобных жизненных ситуаций, которые автор изменяет по своему усмотрению и внося в него свои коррективы исходя из задуманного. Верно? Поэтому должна быть какая-то правдоподобность «существа» и событий с ним связанных. (физеологических, прежде всего), а потом развивайте его куда угодно. Мы же не можем сказать, что солнце (наше) всю жизнь черное? Нет! На чем ляпы автора? Именно в мелочах. Коль, «он» еще человек, то все и человеческое с ним должно происходить, а потом, что вздумается автору, но… поведение (после кончины) должно быть уже… Подробнее »