Большие дороги лучатся крестами
В бесконечность между лесами.
Большие дороги лучатся крестами длинными
В бесконечность между равнинами.
Большие дороги скрестились в излучины
В дали холодной, где ветер измученный,
Сыростью вея,
Ходит и плачет по голым аллеям.
Деревья, шатаясь, идут по равнинам,
В ветвях облетевших повис ураган.
Певучая вьюга гудит, как орган.
Деревья сплетаются в шествиях длинных,
На север уходят процессии их.
О, эти дни «Всех Святых»…
«Всех Мертвых»…
Вот он — Ноябрь — сидит у огня,
Грея худые и синие пальцы.
О, эти души, так ждавшие дня!
О, эти ветры-скитальцы!
Бьются о стены, кружат у огня,
С веток срывают убранство,
И улетают, звеня и стеня,
В мглу, в бесконечность, в пространство.
Деревья, мертвые, все в памяти слились.
Как звенья, в пенье, в вечном повторенье
Ряды имен жужжат в богослуженье.
Деревья в цепи длинные сплелись,
Кружатся, кружатся, верны заклятью.
Руки с мольбою во тьме поднялись.
О, эти ветви, простертые ввысь,
Бог весть к какому Распятью!
Вот он — Ноябрь — в дождливой одежде,
В страхе забился в углу у огня.
Робко глядит он, а в поле, как прежде,
Ветры, деревья, звеня и стеня,
В сумраке тусклом, сыром и дождливом
Кружатся, вьются, несутся по нивам.
Ветры и деревья, мертвые, святые,
Кружатся и кружатся цепью безнадежною
В вечерах, подернутых серой мглою снежною.
Ветры и деревья… мертвые.. . святые…
И Ноябрь дрожащими руками
Зажигает лампу зимних вечеров.
И смягчить пытается слезами
Ровный ход безжалостных часов.
А в полях всё то же. Мгла все тяжелее…
Мертвые… деревья.. . ветер и туман.
И идут на север длинные аллеи,
И в ветвях безумных виснет ураган.
Серые дороги вдаль ушли крестами
В бесконечность тусклых, дремлющих полей.
Серые дороги и лучи аллей —
По полям.. . по скатам… вдаль… между
лесами…
Загрузка...
