Стихи Марины Цветаевой ← полный список стихотворений поэтессы.
- Влюбляешься ведь только в чужое, родное — любишь.
- Шутим, шутим, а тоска всё растёт, растёт…
- Мне постоянно хочется говорить с тобой.
- Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — обратно.
- Он был, как ромашка.
То любит, то не любит. - Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и не пил? - Здесь я не нужна, там — невозможна.
- «Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше!
- Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного…
- Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
- Встречаться нужно для любви, для остального есть книги.
- Крылья — свобода, только когда раскрыты в полёте, за спиной они — тяжесть.
- Любить, значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
- Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда.
- Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше — хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы — до всей моей души.
- Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу.
- Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
- Если у Вас за спиной кричат «Дурак!», то это не повод оглядываться.
- Когда я перестану тебя ждать,
Любить, надеяться и верить,
То я закрою плотно окна, двери
И просто лягу умирать… - Я хочу, чтобы ты любил меня всю, все, что я есмь, все, что я собой представляю! Это единственный способ быть любимой или не быть любимой/
- Расстояние: версты, мили… нас расставили, рассадили, чтобы тихо себя вели по двум разным концам земли.
- людей с этим роковым даром несчастной
- Мне плохо с людьми, потому что они мешают мне слушать мою душу или просто тишину.
- У людей с этим роковым даром несчастной – единственной – всей на себя взятой – любви – прямо гений на неподходящие предметы!
- Голова до прелести пуста,
Оттого что сердце — слишком полно! - Громким смехом не скроешь дикой боли.
- Наши лучшие слова — интонации.
- Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», — или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», — я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет — Вас нет навсегда и Вы меня не любите.
- Знай одно: что завтра будешь старой,
Остальное, деточка, — забудь. - Нет на земле второго Вас.
- … И если сердце, разрываясь,
Без лекарства снимает швы, —
Знай, что от сердца — голова есть,
И есть топор — от головы… - Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.
Но мне не надо Ваших губ и глаз.
Всё началось — и кончилось — без Вас. - Я, когда не люблю, — не я… Я так давно — не я…
- Любовь не в меру — рубит как топором!
- Все женщины ведут в туманы.
- Я в любви умела только одно: дико страдать и петь!
- Не стыдись, страна Россия!
Ангелы — всегда босые.. - «Возлюбленный! — театрально, «любовник» — откровенно, «друг» — неопределённо. Нелюбовная страна!».
- Единственное, чего люди не прощают — это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся.
- Ни один человек, даже самый отрешенный, не свободен от радости быть чем-то (всем!) в чьей-нибудь жизни, особенно когда это — невольно.
- Моя душа теряет голову.
- Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов.
- Когда любовь умирает — воскресить её невозможно. Остаётся пустота, скука и равнодушие. Убить любовь нельзя — она умирает сама, оставляя голое пепелище и страшную невыразимую обиду, обиду на того, кто эту любовь в нас — вызвал, но сохранить — не дал, не смог…
- Мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне. У всех вас: искусство, общественность, дружбы, развлечения, семья, долг — у меня, на глубину, НИ-ЧЕ-ГО.
- Нельзя тому, что было грустью зыбкой, Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!» Твоя любовь была такой ошибкой, — Но без любви мы гибнем. Чародей!
- Благословляю Вас на все четыре стороны.
- Я жду того, кто первый
Поймет меня, как надо —
И выстрелит в упор. - Моя душа чудовищно ревнива: она бы не вынесла меня красавицей.
Говорить о внешности в моих случаях — неразумно: дело так явно, и настолько — не в ней!
— «Как она Вам нравится внешне?» — А хочет ли она внешне нравиться? Да я просто права на это не даю, — на такую оценку!
Я — я: и волосы — я, и мужская рука моя с квадратными пальцами — я, и горбатый нос мой — я. И, точнее: ни волосы не я, ни рука, ни нос: я — я: незримое. - Перестала ли я Вас любить? Нет. Вы не изменились и не изменилась я. Изменилось одно: моя болевая сосредоточенность на Вас. Вы не перестали существовать для меня, я перестала существовать в Вас. Мой час с Вами кончен, остается моя вечность с Вами.
- «Возлюбленный» — театрально, «любовник» — откровенно, «Друг» — неопределённо. Нелюбовная страна!
- Будь той ему, кем быть я не посмела:
Его мечты боязнью не сгуби!
Будь той ему, кем быть я не сумела:
Люби без мер и до конца люби! - Я любовь узнаю по боли всего тела вдоль.
- Меня нужно любить совершенно необыкновенно, чтобы я поверила.
- Ах, далеко до неба!
Губы — близки во мгле…
— Бог, не суди! — Ты не был
Женщиной на земле! - О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!
- Грех не в темноте, а в нежелании света.
- Я не знала, где Вы, но была там же, где Вы, а так как не знала, где Вы, то не знала, где я — но я знала, что я с Вами.
- «Стерпится — слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот.
- Предательство уже указывает на любовь. Нельзя предать знакомого.
- Каждая книга — кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам.
- Ты, меня любивший фальшью истины и правдой лжи,
Ты, меня любивший дальше некуда, за рубежи,
Ты, меня любивший дольше времени, десницы взмах,
Ты меня не любишь больше — истина в пяти словах! - Хотеть — это дело тел,
А мы друг для друга — души… - Ни один человек ещё не судил солнце за то, что оно светит и другому…
- Цветаева: — Мужчина никогда не хочет первый. Если мужчина захотел, женщина уже хочет.
Антокольский: — А что же мы сделаем с трагической любовью? Когда женщина — действительно — не хочет?
Цветаева: — Значит, не она хотела, а какая-нибудь рядом. Ошибся дверью. - Странные бывают слова для самых простых вещей… Но пока до простоты додумаешься…
- Ты не делаешь меня счастливее, ты делаешь меня умнее.
- Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит — удивляюсь, не любит — удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен.
- Любовь странная штука: питается голодом и умирает от пищи.
- Всё дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги.
- По ночам все комнаты черны,
Каждый голос темен по ночам
все красавицы земной страны
Одинаково-невинно-неверны. - Вы не разлюбили меня (как отрезать). Вы просто перестали любить меня каждую минуту своей жизни, и я сделала то же, послушалась Вас, как всегда.
- Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорбленного самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения.
- Мужчины не привыкли к боли,— как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали.
- Я Вас люблю. — Как грозовая туча
Над Вами — грех —
За то, что Вы язвительны и жгучи
И лучше всех… - Ложь. Не себя презираю, когда лгу, а тебя, который меня заставляет лгать.
- Чьи-то взгляды слишком уж нежны
в нежном воздухе едва нагретом…
Я уже заболеваю летом,
еле выздоровев от зимы. - Что мы можем сказать о Боге? Ничего. Что мы можем сказать Богу? Всё.
- Боль называется ты.
- В жизни свое место знаю, и оно не последнее, ибо никогда не становлюсь в ряд.
- Вы мне сейчас — самый близкий, вы просто у меня больнее всего болите.
- Наиживейшим наслаждением моей жизни была ходьба — одинокая и быстрая, быстрая и одинокая.
Мой великий одинокий галоп. - Все мои «никогда» отпадают, как гнилые ветки.
- Не слишком сердитесь на своих родителей, — помните, что и они были вами, и вы будете ими.
- Ложусь в постель, как в гроб. И каждое утро — действительно — восстание из мертвых.
- Спасибо тем, кто меня любили, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить — себя.
- Если есть в этой жизни самоубийство, оно не там, где его видят, и длилось оно не спуск курка, а двенадцать лет жизни.
- Душа — это парус. Ветер — жизнь.
- В диалоге с жизнью важен не её вопрос, а наш ответ.
- Грустно признаться, но хороши мы только с теми, в чьих глазах ещё можем что-либо приобрести или потерять.
- Успех — это успеть!
- Вот и всё. — Как скупо! —
Быть несчастной — глупо.
Значит, ставим точку. - Иногда молчание в комнате — как гром.
- Который уж, ну который — март?!
Разбили нас — как колоду карт! - Мне так жалко, что всё это только слова — любовь — я так не могу, я бы хотела настоящего костра, на котором бы меня сожгли.
- Душа — под музыку — странствует. Странствует — изменяется. Вся моя жизнь — под музыку.
- Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты!
- Так, в…… Москве погребённая заживо,
Наблюдаю с усмешкою тонкой,
Как меня — даже ты, что три года охаживал! —
Обходить научился сторонкой. - Мне нужно, чтобы меня любили… Нуждались — как в хлебе.
- И как не умереть поэту,
Когда поэма удалась! - Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое. Когда человек попадает впросак — это не смешно; когда человека обливают помоями — это не смешно; когда человеку подставляют подножку — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех.
- И ещё скажу устало,
— Слушать не спеши! —
Что твоя душа мне встала
Поперёк души. - Не нужен мне тот, кому я не необходима.
Лишний мне тот, кому мне нечего дать. - Душа от всего растет, больше всего же — от потерь.
- В любви мы лишены главного: возможности рассказать (показать) другому, как мы от него страдаем.
- Любовь: зимой от холода, летом от жары, весной от первых листьев, осенью от последних: всегда от всего.
- Не хочу ни любви, ни почестей. — Опьянительны. — Не падка! Даже яблочка мне не хочется — Соблазнительного — с лотка…. Что-то цепью за мной волочиться, Скоро громом начнет греметь. Как мне хочется, Как мне хочется — Потихонечку умереть!
- Я знаю, что я вам необходима, иначе не были бы мне необходимы — Вы.
- Он очаровательно рассказывает мне о том, как он меня не любит. И я — внимательно — одобряя — слушаю.
- Мне от человека надо — необходимо: или очарование или большой, во всеоружии, бессонный ум. <…> Вне этого мне с человеком пусто. — Лучше одной.
- Друг! Равнодушье — дурная школа,
Ожесточает она сердца. - Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку.
- Ведь я не для жизни. У меня всё — пожар! Я могу вести десять отношений (хороши «отношения»!), сразу и каждого, из глубочайшей глубины, уверять, что он — единственный. А малейшего поворота головы от себя — не терплю.
- Время! Я не поспеваю.
- Есть тела, удивительно похожие на душу.
- Не будет даже пустоты, поскольку я никакого места в Вашей жизни не занимаю. Что касается «душевной пустоты», то чём больше душа пуста, тем лучше она наполняется. Лишь физическая пустота идёт в счёт. Пустота вот этого стула. В Вашей жизни не будет стула, пустующего мною…
- Любите не меня, а мой мир.
- Я запрещаю тебе делать то, чего ты не хочешь!
- Не стесняйтесь уступить старшему место в трамвае.
Стесняйтесь — не уступить. - Я не любовная героиня, я никогда не уйду в любовника, всегда в любовь.
- Если я на тебя смотрю, это не значит, что я тебя вижу!
- Когда я пытаюсь жить, я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не может сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив всё: ножницы, материю, нитки, – принимается петь. У окна, за которым бесконечно идёт дождь.
- Сердце — любовных зелий
Зелье — вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех. - Безмерность моих слов — только слабая тень безмерности моих чувств.
- Лучше потерять человека всем собой, чем удержать его какой-то своей сотой.
(Лучше потерять человека всей своей сущностью, чем одним своим краем.) - Слушаю не музыку, слушаю свою душу.
- Я — тень от чьей-то тени…
- Первая победа женщины над мужчиной — рассказ мужчины о его любви к другой. А окончательная её победа — рассказ этой другой о своей любви к нему, о его любви к ней. Тайное стало явным, ваша любовь — моя. И пока этого нет, нельзя спать спокойно.
- Раньше всё, что я любила, называлось — я, теперь — вы. Но оно всё то же.
- Я хочу, чтобы ты любил меня всю, какая я есть. Это единственное средство (быть любимой — или нелюбимой).
- Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем одна.
Знакомых и друзей — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрёт.
Я никому не необходима, всем приятна. - Я всегда предпочитала заставлять спать, а не лишать сна, заставлять есть, а не лишать аппетита, заставлять мыслить, а не лишать рассудка. Я всегда предпочитала давать — избавлять, давать — получать, давать — иметь.
- То, что Вы называете любовью, я называю у Вас хорошим расположением духа. Чуть Вам плохо (нелады дома, дела, жара) — я уже не существую.
- В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел.
- … ночью город — опрокинутое небо.
- Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого.
- Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним!
- Знаешь, чего я хочу, всегда хочу? Потемнения, посветления, преображения. Крайнего мыса чужой души и своей. Слов, которых никогда не услышишь, не скажешь. Небывающего. Чудовищного. ЧУДА.
- Никогда не говорите, что так все делают: все всегда плохо делают — раз так охотно на них ссылаются. У всех есть второе имя: никто, и совсем нет лица: бельмо. Если вам скажут: так никто не делает (не одевается, не думает, и т. д.) отвечайте: — А я — кто.
- Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине?
У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа. - В какую-то секунду пути цель начинает лететь на нас. Единственная мысль: не уклониться.
- Я не только ничего не жду взамен, я даже и не знаю, есть ли для него я, доходит ли даваемое, а если доходит — связано ли со мной?
- Счастье для Вас, что Вы меня не встретили. Вы бы измучились со мной и все-таки бы не перестали любить, потому что за это меня и любите! Вечной верности мы хотим не от Пенелопы, а от Кармен, — только верный Дон-Жуан в цене! Знаю и я этот соблазн. Это жестокая вещь: любить за бег — и требовать (от Бега!) покоя. Но у Вас есть нечто, что и у меня есть: взгляд ввысь: в звёзды: там, где и брошенная Ариадна и бросившая — кто из героинь бросал? Или только брошенные попадают на небо?
- Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…
- Никогда не бойтесь смешного, и если видите человека в глупом положении: 1) постарайтесь его из него извлечь, если же невозможно — прыгайте в него к нему как в воду, вдвоём глупое положение делится пополам: по половинке на каждого — или же, на худой конец — не видьте его.
- Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.
- Я всегда целую — первая, так же просто, как жму руку, только — неудержимее. Просто никак не могу дождаться! Потом, каждый раз: «Ну, кто тебя тянул? Сама виновата!» Я ведь знаю, что это никому не нравится, что все они любят кланяться, клянчить, искать случая, добиваться, охотиться… А главное — я терпеть не могу, когда другой целует — первый. Так я по крайней мере знаю, что я этого хочу.
- Семья… Да, скучно, да, скудно, да, сердце не бьётся… Не лучше ли: друг, любовник? Но, поссорившись с братом, я всё-таки вправе сказать: «Ты должен мне помочь, потому что ты мой брат… (сын, отец…)» А любовнику этого не скажешь — ни за что — язык отрежешь.
- Есть чувства, настолько серьезные, настоящие, большие, что не боятся ни стыда, ни кривотолков. Они знают, что они — только тень грядущих достоверностей.
- Ищут шестого чувства обыкновенно люди, не подозревающие о существовании собственных пяти.
- Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение.
- Ты — крылом стучавший в эту грудь,
Молодой виновник вдохновенья —
Я тебе повелеваю: — будь!
Я — не выйду из повиновенья. - Есть люди определенной эпохи и есть эпохи, воплощающиеся в людях.
- Думали — человек!
И умереть заставили.
Умер теперь. Навек.
— Плачьте о мёртвом ангеле! - Благославляю того, кто изобрёл глобус — за то, что я могу сразу этими двумя руками обнять весь земной шар — со всеми моими любимыми!
- Я дерзка только с теми, от кого завишу.
- Высшая жертва — скрыть, что это — жертва.
- Умирая, не скажу: была.
И не жаль, и не ищу виновных.
Есть на свете поважней дела
Страстных бурь и подвигов любовных. - Взгляд-до взгляда — смел и светел,
Сердце — лет пяти…
Счастлив, кто тебя не встретил
На своем пути. - Могу сказать о своей душе, как одна баба о своей девке: «Она у меня не скучливая». Я чудесно переношу разлуку. Пока человек рядом, я послушно, внимательно и восторженно поглощаюсь им, когда его нет — собой.
- Милые! А может быть я так много занимаюсь собой, потому что никто из вас мною не занялся достаточно?
- … И у меня бывает тоска. <…> От неё я бегу к людям, к книгам, даже к выпивке, из-за неё завожу новые знакомства. Но когда тоска «от перемены мест не меняется» (мне это напоминает алгебру «от перемены мест множителей произведение не меняется») — дело дрянь, так как выходит, что тоска зависит от себя, а не от окружающего.
- Первая причина неприятия вещи есть неподготовленность к ней.
- Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви.
- Люди ревнуют только к одному: одиночеству. Не прощают только одного: одиночества. Мстят только за одно: одиночество. К тому — того — за то, что смеешь быть один.
- Самое большое (моё) горе в любви — не мочь дать столько, сколько хочу.
- Я ненасытная на души.
- Не верь «холодкам». Между тобой и мною такой сквозняк.
- У меня особый дар идти с собой (мыслями, стихами, даже любовью) как раз не-к-тем.
- Что-то болит: не зуб, не голова, не живот, не — не — не-… а болит. Это и есть душа.
- Если душа родилась крылатой
Что ей хоромы — и что ей хаты! - Почему я к Вам не пришла? Потому что люблю Вас больше всего на свете. Совсем просто. И потому, что Вы меня не знаете. От страждущей гордости, трепета перед случайностью (или судьбой, как хотите). А может быть, от страха, что придется встретить Ваш холодный взгляд на пороге Вашей комнаты.
- Чьи-то локоны запутались в петле..
- Мой любимый вид общения — потусторонний: сон: видеть во сне. А второе — переписка. Письмо как некий вид потустороннего общения, менее совершенное, нежели сон, но законы те же. Ни то, ни другое — не по заказу: снится и пишется не когда нам хочется, а когда хочется: письму — быть написанным, сну — быть увиденным.
- Каждый человек сейчас колодец, в который нельзя плевать. — А как хочется!
- Забвенья милое искусство
Душой усвоено уже.
Какое-то большое чувство
Сегодня таяло в душе. - Каждый человек сейчас колодец, в который нельзя плевать. — А как хочется!
- И вот — теперь — дрожа от жалости и жара,
Одно: завыть, как волк, одно: к ногам припасть,
Потупиться — понять — что сладострастью кара —
Жестокая любовь и каторжная страсть. - Я не прошу, потому что отказ мне, себе считаю чудовищным. На отказ у меня один ответ: молчаливые — градом — слёзы.
- Движение губ ловлю.
И знаю — не скажет первым.
— Не любите? — Нет, люблю.
Не любите? — Но истерзан. - Целому морю — нужно всё небо,
Целому сердцу — нужен весь Бог. - Желание вглубь: вглубь ночи, вглубь любви. Любовь: провал во времени.
- Я читала твоё письмо на океане, океан читал со мной. Тебе не мешает такой читатель? Ибо ни один человеческий глаз никогда не прочитает ни одной твоей строчки ко мне.
- Все люди берегли мои стихи, никто — мою душу.
- Девчонке самой легконогой
Всё ж дальше сердца не уйти… - Я написала Ваше имя и не могу писать дальше.
- Всеми пытками не исторгли!
И да будет известно — там:
Доктора узнают нас в морге
По не в меру большим сердцам. - Любовница и ведьма. Одно стоит другого.
- Твоё лицо,
Твоё тепло,
Твоё плечо —
Куда ушло? - Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На Твой безумный мир
Ответ один — отказ.. - Познай самого себя! Познала. И это нисколько не облегчает мне познания другого. Наоборот, как только я начинаю судить человека по себе, получается недоразумение за недоразумением.
познаниечеловек, люди - Я ведь знаю, что я — в последний раз живу.
- Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам — снюсь. - Сказать — задумалась о чем?
В дождь — под одним плащом,
В ночь — под одним плащом, потом
В гроб — под одним плащом. - Утро в карточный домик, смеясь, превращает наш храм.
О мучительный стыд за вечернее лишнее слово!
О тоска по утрам! - Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская. - Слушайте внимательно: не могу сейчас иных рук, НЕ МОГУ, могу без ВАШИХ, не могу: НЕ Ваших!
- Всякая любовь — сделка. Шкуру за деньги. Шкуру за шкуру. Шкуру за душу. Когда не получаешь ни того, ни другого, ни третьего, даже такой олух-купец как я прекращает кредит.
- Станет горечь улыбкою скоро,
И усталостью станет печаль.
Жаль не слова, поверь, и не взора, —
Только тайны утраченной жаль! - Тело — вместилище души. Поэтому — и только поэтому — не швыряйтесь им зря!
- Это Романтизм. Это ничего общего с любовью не имеет. Можно любить мысль человека — и не выносить формы его ногтей, отзываться на его прикосновение — и не отзываться на его сокровеннейшие чувства. Это — разные области. Душа любит душу, губы любят губы, если Вы будете смешивать это и, упаси Боже, стараться совмещать, Вы будете несчастной.
- — Вы любите своё детство?
— Не очень. Я вообще каждый свой день люблю больше предыдущего… Не знаю, когда это кончится… Этим, должно быть, и объясняется моя молодость. - Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия.
- Столько людей перевидала, во стольких судьбах перегостила, — нет на земле второго Вас, это для меня роковое.
- Душу никогда не будут любить так, как плоть, в лучшем случае — будут восхвалять. Тысячами душ всегда любима плоть. Кто хоть раз обрек себя на вечную муку во имя одной души? Да если б кто и захотел — невозможно: идти на вечную муку из любви к душе — уже значит быть ангелом.
- Любезность — или нежелание огорчить? Глухота — или нежелание принять?
- Сорока семи лет от роду скажу, что всё, что мне суждено было узнать, — узнала до семи лет, а все последующие сорок — осознавала.
- Жив, а не умер
Демон во мне!
В теле как в трюме,
В себе как в тюрьме. - Огню: не гори, ветру: не дуй, сердцу: не бейся. Вот что я делаю с собой.
— За — чем?! - Вся жизнь делится на три периода: предчувствие любви, действие любви и воспоминания о любви.
- Когда вы любите человека, вам всегда хочется, чтобы он ушёл, чтобы о нём помечтать.
- Что я делаю на свете? — Слушаю свою душу.
- Быть современником — творить своё время, а не отражать его.
- Самое лучшее в мире, пожалуй, — огромная крыша, с которой виден весь мир.
- Осень. Деревья в аллее — как воины.
Каждое дерево пахнет по-своему.
Войско Господне. - В моих чувствах, как в детских, нет степеней.
- Когда мужчины меня оставляют в покое, я глубоко невинна.
- …О, тел и волн
Волнуемость!
— Пиши! —
Целую Вас
До дна души… - Есть много горечи в этом. Ухватившись за лоб, думаю: я никогда не узнаю его жизни, всей его жизни, я не узнаю его любимой игрушки в три года, его любимой книги в тринадцать лет, не узнаю как звали его собаку. А если узнаю — игрушку — книгу — собаку, другого не узнаю, всего не узнаю, ничего не узнаю. Потому что — не успею.
- Безделие; самая зияющая пустота, самый опустошающий крест. Поэтому я — может быть — не люблю деревни и счастливой любви.
- Любовь в нас — как клад, мы о ней ничего не знаем, всё дело в случае.
- Первый любовный взгляд — то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй.
- Моя любовь к нему, сначала предвзятая, перешла в природную: я причисляю его к тем вещам, которые я в жизни любила больше людей: солнце, дерево, памятник. И которые мне никогда не мешали — потому что не отвечали.
- После музыки такое же опустошение, как после любви, — но менее растравительно, потому что в тебе одном.
- Мне нужно от Вас: моя свобода к Вам. Мое доверие. — И еще знать, что Вам от этого не смутно.
- Возьми меня с собой спать, в самый сонный сон, я буду лежать очень тихо: только сердце (которое у меня — очень громкое!). Слушай, я непременно хочу проспать с тобой целую ночь — как хочешь! — иначе это будет жечь меня (тоска по тебе, спящем) до самой моей смерти.
- Две возможности биографии человека: по снам, которые он видит сам, и по снам, которые о нем видят другие.
- Для меня одиночество — временами — единственная возможность познать другого, прямая необходимость.
- Страсть — последняя возможность человеку высказаться, как небо — единственная возможность быть буре.
Человек — буря, страсть — небо, её растворяющее. - Райнер, я хочу к тебе, ради себя, той новой, которая может возникнуть лишь с тобой, в тебе.<…> Просто — спать. И ничего больше. Нет, ещё: зарыться головой в твоё левое плечо, а руку — на твоё правое — и ничего больше. Нет, ещё: даже в глубочайшем сне знать, что это ты. И ещё: слушать, как звучит твоё сердце. И — его целовать.
- Я люблю две вещи: Вас — и Любовь.
- Я должна была бы пить Вас из четвертной, а пью по каплям, от которых кашляю.
- Любовник: тот, кто любит, тот, через кого явлена любовь, провод стихии Любви. Может быть в одной постели, а может быть — за тысячу верст. Любовь не как «связь», а как стихия.
- Клятвы крылаты.
- Никто на меня не похож и я ни на кого, посему советовать мне то или инoe — бессмысленно.
- Луну заманим с неба
В ладонь,— коли мила!
Ну, а ушёл — как не был,
И я — как не была. - Вы не хотите, чтобы знали, что Вы такого-то — любите? Тогда говорите о нём: «Я его обожаю!» — Впрочем — некоторые — знают, что это значит.
- Два источника гениальности женщины: 1) её любовь к кому-нибудь (взаимная или нет — всё равно). 2) чужая нелюбовь.
- Любить… Распластаннейшей в мире — ласточкой!
- Наше сердце тоскует о пире,
и не спорит и всё позволяет
Почему же ничто в этом мире
не утоляет? - Всё в мире меня затрагивает больше, чем моя личная жизнь.
- Я, просыпаясь, в ужасе:
— «Аля! Господи! Уже 10 часов!»
Аля — из кровати — флегматически:
— Слава Богу, что не двенадцать!» - Я не принадлежу ни к женщинам, которые бегают, ни к женщинам, за которыми бегают.
— Скорее к первым.— Только моё беганье другое — в стихах. - Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости. - Благородство сердца — органа. Неослабная настороженность. Всегда первое бьёт тревогу. Я могла бы сказать: не любовь вызывает во мне сердцебиение, а сердцебиение — любовь.
- Женщина, не забывающая о Генрихе Гейне в тот момент, когда в комнату входит ее возлюбленный, любит только Генриха Гейне.
- Совесть должна разучиться спрашивать: за что?
- Человек голоден: ест хлеб.
Если ж человек сосредоточен на выборе меню — он недостаточно голоден — только: en appetit {ощушает аппетит (фр.).} — а может быть только старается вызвать его. - Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой
Быть… - Есть области, где шутка неуместна, и вещи, о которых нужно говорить с уважением или совсем молчать за отсутствием этого чувства вообще.
- В чём грех мой? Что в церкви слезам не учусь,
Смеясь наяву и во сне?
Поверь мне: я смехом от боли лечусь,
Но в смехе не радостно мне! - Пора снимать янтарь,
Пора менять словарь,
Пора гасить фонарь
Наддверный… - От слишком большого и чистого жара сердца, от скромного желания не презирать себя за любовь к тому, кого не можешь не презирать, от этого — ещё и от другого — неизбежно приходишь к высокомерию,— потом к одиночеству.
- Если эта зима пройдет, я действительно буду сильна как смерть — или просто — мертвая.
- Как это случилось? О, друг, как это случается?! Я рванулась, другой ответил, я услышала большие слова, проще которых нет, и которые я, может быть, в первый раз за жизнь слышу. «Связь?» Не знаю. Я и ветром в ветвях связана. От руки — до губ — и где же предел? И есть ли предел? Земные дороги коротки. Что из этого выйдет — не знаю. Знаю: большая боль. Иду на страдание.
- Мне моё поколенье — по колено.
- Не спать для кого-нибудь — да!
Не спать над кем-нибудь — да!
Не спать из-за кого-нибудь — ну, нет! - Есть рядом с нашей подлой жизнью — другая жизнь: торжественная, нерушимая, непреложная: жизнь Церкви. Те же слова, те же движения, — все, как столетия назад. Вне времени, то есть вне измены.
Мы слишком мало об этом помним. - Смывает лучшие румяна
Любовь. Попробуйте на вкус
Как слёзы — солоны… - Все женщины делятся на идущих на содержание и берущих на содержание. Я принадлежу к последним.
- Женщина — единственный азарт, потому что исток и устье всех азартов.
- Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьётся моё своеволье.
Меня — видишь кудри беспутные эти? —
Земною не сделаешь солью. - Душа — это пять чувств. Виртуозность одного из них — дарование, виртуозность всех пяти — гениальность.
- Первый любовный взгляд — то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй.
- … Не знаю, залюблены ли Вы (закормлены любовью) в жизни – скорей всего: да. Но знаю – (и пусть в тысячный раз слышите!) – что никто (ни одна!) никогда Вас так не… И на каждый тысячный есть свой тысяча первый раз. Мое так – не мера веса, количества или длительности, это – величина качества: сущности. Я люблю Вас ни так сильно, ни настолько, ни до… – я люблю Вас так именно. (Я люблю Вас не настолько, я люблю Вас как.) О, сколько женщин любили и будут любить Вас сильнее. Все будут любить Вас больше. Никто не будет любить Вас так…
- Люблю его, как любят лишь никогда не виденных (давно ушедших или тех, кто ещё впереди: идущих за нами), никогда не виденных или никогда не бывших.
- Уходя с вокзала я просто расставалась: сразу и трезво — как в жизни.
- Я говорю всякие глупости. Вы смеётесь, я смеюсь, мы смеёмся. Ничего любовного: ночь принадлежит нам, а не мы ей. И по мере того, как я делаюсь счастливой — счастливой, потому что не влюблена, оттого, что могу говорить, что не надо целовать, просто исполненная ничем не омраченной благодарности, — я целую Вас.
- У Есенина был песенный дар, а личности не было. Его трагедия — трагедия пустоты. К 30-ти годам он внутренно кончился. У него была только молодость.
- Хочу Вас видеть — теперь будет легко — перегорело и переболело. Вы можете идти ко мне с доверием.
Я не допускаю мысли, чтобы все вокруг меня любили меня больше, чем Вы. Из всех Вы — мне — неизменно — самый родной.
Что женская гордость перед человеческой правдой. - Есть встречи, есть чувства, когда дается сразу все и продолжения не нужно. Продолжать, ведь это — проверять.
- Всё нерассказанное — непрерывно. Так, непокаянное убийство, например, — длится. То же о любви.
- Возле Вас я, бедная, чувствую себя оглушенной и будто насквозь промороженной (привороженной).
- Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что — дыхание, как не ритм души?
Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом. - Я не преувеличиваю Вас в своей жизни — Вы легки даже на моих пристрастных, милосердных, неправедных весах. Я даже не знаю, есть ли Вы в моей жизни? В просторах души моей — нет. Но в том возле-души, в каком-то между: небом и землей, душой и телом, в сумеречном, во всем пред-сонном, после-сновиденном, во всем, где «я — не я и лошадь не моя» — там Вы не только есть, но только Вы и есть…
- Мне так важен человек — душа — тайна этой души, что я ногами себя дам топтать, чтобы только понять — справиться!
- Я не хочу пронзать Вас собой, не хочу ничего преодолевать, не хочу ничего хотеть. Если это судьба, а не случай, не будет ни Вашей воли, ни моей, не будет, не должно быть, ни Вас, ни меня. Иначе — всё это не имеет никакой цены, никакого смысла. «Милые» мужчины исчисляются сотнями, «милые» женщины — тысячами.
- Сегодня у меня явилась мысль: если юность — весна, зрелость — лето, пожилые годы — осень и старость — зима, то что же — детство? Это — весна, лето, осень и зима в один день.
- Поскромнее, — куда как громко!
Боль, знакомая, как глазам — ладонь,
Как губам —
Имя собственного ребёнка. - Есть лирические женские спины.
- Музыка: через душу в тело. — Через тело в душу: любовь.
- У меня вообще атрофия настоящего, не только не живу, никогда в нём и не бываю.
- Ибо понять другого — значит этим другим хотя бы на час стать.
- Когда увидимся? — Во сне.
— Как ветрено! — Привет жене,
И той — зеленоглазой — даме. - Секундной стрелкой сердце назову,
А душу — этим звёздным циферблатом! - Какой-нибудь предок мой был — скрипач,
Наездник и вор при этом.
Не потому ли мой нрав бродяч
И волосы пахнут ветром! - Никто так не презирает честной женщины — как честная женщина.
- Есть две ревности. Одна (наступательный жест) — от себя, другая (удар в грудь) — в себя. Чем это низко — вонзить в себя нож?
- Неподражаемо лжет жизнь:
Сверх ожидания, сверх лжи… - Где милосердная рука,
Приемлющая без отдачи? - Жизнь страстна, из моего отношения к Вам ушла жизнь: срочность. Моя любовь к Вам (а она есть и будет) спокойна. Тревога будет идти от Вас, от Вашей боли, — о, между настоящими людьми это не так важно: у кого болит!
- Я не могу не думать о своём, поэтому я не могу служить.
- И часто, сидя в первый раз с человеком, посреди равнодушного разговора, безумная мысль: — «А что если я его сейчас поцелую?!» — Эротическое помешательство? — Нет. То же, должно быть, что у игрока перед ставкой,— Поставлю или нет? Поставлю или нет? — С той разницей, что настоящие игроки — ставят.
- Нужно научиться (мне) жить любовным настоящим человека, как его любовным прошлым.
- Самое опьянительное для меня — преданность в несчастье. Это затмевает всё.
- От меня не бегают — бегут.
За мной не бегают — ко мне прибегают. - …Скоро Рождество. Я, по правде сказать, так загнана жизнью, что ничего не чувствую. У меня — за годы и годы (1917–1927 г.) — отупел не ум, а душа. Удивительное наблюдение: именно на чувства нужно время, а не на мысль. Мысль — молния, чувство — луч самой дальней звезды. Чувству нужен досуг, оно не живет под страхом. <…> Чувство, очевидно, более требовательно, чем мысль. Либо всё, либо ничего. Я своему не могу дать ничего: ни времени, ни тишины, ни уединения.
- Раз все вокруг шепчут: целуй руку! целуй руку! — ясно, что я руку целовать не должна.
- Можно шутить с человеком, но нельзя шутить с его именем.
- Душу я определённо чувствую посредине груди. Она овальная, как яйцо, и когда я вздыхаю, это она дышет.
- Ангелы не голубые, а огненные. Крылья — не лёгкость, а тяжесть (сила).
- Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие, чаще всего, даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?
- Не женщина дарит мужчине ребёнка, а мужчина — женщине. Отсюда возмущение женщины, когда у неё хотят отнять ребёнка (подарок), — и вечная, бесконечная — за ребёнка — благодарность.
- Мир без вести пропал. В нигде —
Затопленные берега…
— Пей, ласточка моя! На дне
Растопленные жемчуга… - О путях твоих пытать не буду,
Милая! — ведь всё сбылось.
Я был бос, а ты меня обула
Ливнями волос —
И — слёз. - Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень…
Чтоб был легендой — день вчерашний,
Чтоб был безумьем — каждый день! - Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное — какая скука!
- Все жаворонки нынче — вороны.
- Вы меня никогда не любили. Если любовь разложить на все ее составные элементы — все налицо; нежность, любопытство, жалость, восторг и т. д. Если всё это сложить вместе — может и выйдет любовь.
— Но это никогда не слагалось вместе. - Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший — сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью
В мире мер? - Растекись напрасною зарею
Красное напрасное пятно!
… Молодые женщины порою
Льстятся на такое полотно. - У каждого из нас, на дне души, живет странное чувство презрения к тому кто нас слишком любит.
(Некое «и всего-то»? — т. е. если ты меня так любишь, меня, сам ты не бог весть что!) - Казанове дано прожить свою жизнь, нам — пережить её.
- Не будь души, тело бы не ы слишком многих, мнится, целовалиувствовало боли. Для радости его достаточно.
- Что я делаю на свете
Сердце сразу сказало: «Милая!»
Все тебе наугад простила я,
Ничего не знав, — даже имени!
О, люби меня, о, люби меня! - Душе, чтобы писать стихи нужны впечатления. Для мысли впечатлений не надо, думать можно и в одиночной камере — и м. б. лучше чем где-либо.
- Веселья — простого — у меня, кажется, не будет никогда и, вообще, это не моё свойство.
- Какого демона во мне
Ты в вечность упустил! - Люди ко мне влекутся: одним кажется, что я еще не умею любить, другим — что великолепно и что непременно их полюблю, третьим нравятся мои короткие волосы, четвертым, что я их для них отпущу, всем что-то мерещится, все чего-то требуют — непременно другого — забывая, что все-то началось с меня же, и не подойди я к ним близко, им бы и в голову ничего не пришло, глядя на мою молодость.
А я хочу легкости, свободы, понимания, — никого не держать и чтобы никто не держал! Вся моя жизнь — роман с собственной душою, с городом, где живу, с деревом на краю дороги, — с воздухом. И я бесконечно счастлива. - Подробность какого-нибудь описания почти всегда в ущерб его точности.
- Триединство: голос, глаза, походка.
- В первую секунду, сгоряча, решение было: «Ни слова! Лгать, длить, беречь! Лгать? Но я его люблю! Нет, лгать, потому что я и его люблю!» Во вторую секунду: «Обрубить сразу! Связь, грязь, — пусть отвратится и разлюбит!» И, непосредственно: «Нет, чистая рана лучше, чем сомнительный рубец. «Люблю» — ложь и «не люблю» (да разве это есть?!) — ложь, всю правду!»
- Прощания вовсе не было. Было — исчезновение.
- Спроси у волны морской:
Кто именно?
Беспамятность! — лишь с мужской
Сравнимая… - — Алексей Александрович! Вы чудесно приняли мой поцелуй!
- Если бы всё то, что я отдаю мёртвым на бумаге, я отдавала бы живым в жизни, я была бы безобразна (упорствую!) и сама просила бы посадить меня в сумасшедший дом.
- Это был первый акт моего женского послушания. Я всегда хотела слушаться, другой только никогда не хотел властвовать (мало хотел, слабо хотел), чужая слабость поддавалась моей силе, когда моя сила хотела поддаться — чужой.
- Но писать тебе я буду — хочешь ты этого или нет.
- Воспоминанье слишком давит плечи,
Настанет миг, — я слез не утаю…
Ни здесь, ни там, — нигде не надо встречи,
И не для встреч проснемся мы в раю! - Юноша, мечтающий о большой любви, постепенно научается пользоваться случаем.
- Судьба: то, что задумал Бог.
Жизнь: то, что сделали (с нами) люди. - — «Женщина не может одна».
— Человек — может. - Мальчиков нужно баловать — им, может быть, на войну придётся.
- Наконец-то встретила
Надобного — мне:
У кого-то смертная
Надоба — во мне. - Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он – не — любил (это я поняла), потому и не сел, любила — она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушёл, она осталась, так что если поднять занавес — она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что – он — стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна на той скамейке сидит вечно.
- — Я вовсе не предполагаю, что отлично разбираюсь в современности. Современность — вещь устанавливаемая только будущим и достоверная только в прошлом.
- Не умрешь, народ!
Бог тебя хранит!
Сердцем дал — гранат,
Грудью дал — гранит.
Процветай, народ, —
Твердый, как скрижаль,
Жаркий, как гранат,
Чистый, как хрусталь. - Поэт видит неизваянную статую, ненаписанную картину и слышит неигранную музыку.
- Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге.
- Ты, последний мой колышек
В грудь забитую наглухо. - Я не выношу любовного напряжения, у меня – чудовищного, этого чистейшего превращения в собственное ухо, наставленное на другого: хорошо ли ему со мной? Со мной уже перестаёт звучать и значить, одно – ли ему?
- Если меня когда-нибудь не раздавит автомобиль или не потопит пароход — все предчувствия — ложь.
- Я всё говорю: любовь, любовь.
Но — по чести сказать — я только люблю, чтобы мной любовались. — О, как давно меня никто не любил! - Четкость моих чувств заставляет людей принимать их за рассуждения.
- Руки даны мне — протягивать каждому обе,
Не удержать ни одной, губы — давать имена,
Очи — не видеть, высокие брови над ними —
Нежно дивиться любви и — нежней — нелюбви. - Снежинки — это небесные саламандры.
- О как я рвусь тот мир оставить,
Где маятники душу рвут,
Где вечностью моею правит
Разминовение минут. - Я Вас бесконечно (по линии отвеса, ибо иначе Вы этого принять не можете, не вдоль времени а вглубь не-времени) — бесконечно, Вы мне дали так много: всю земную нежность, всю возможность нежности во мне, Вы мой человеческий дом на земле, сделайте так чтобы Ваша грудная клетка (дорогая!) меня вынесла, — нет! — чтобы мне было просторно в ней, РАСШИРЬТЕ её — не ради меня: случайности, а ради того, что через меня в Вас рвётся.
- Вижу Ваше смуглое лицо над стаканом кофе — в кофейном и табачном дыму — Вы были как бархат, я говорю о голосе — и как сталь — говорю о словах…
- Одна половинка окна растворилась.
Одна половинка души показалась.
Давай-ка откроем — и ту половинку,
И ту половинку окна! - Весь наш дурной опыт с любовью мы забываем в любви. Ибо чара старше опыта.
- Язык простонародья как маятник между жрать и срать.
- Дети — это отдых, миг покоя краткий,
Богу у кроватки трепетный обет,
Дети — это мира нежные загадки,
И в самих загадках кроется ответ! - Только те, кто высоко ценит себя, могут высоко ценить других. Дело во врожденном чувстве [масштаба].
- Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —
Домой! - Тело в молодости — наряд, в старости — гроб, из которого рвешься!
- Циник не может быть поэтом.
- Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить.
- Не надо работать над стихами, надо чтоб стих над тобой (в тебе!) работал.
- Вся тайна в том, чтобы событие сегодняшнего дня рассказать так, как-будто оно было сто лет назад, а то, что совершилось сто лет назад — как сегодня.
- Люблю всё, от чего у меня высоко бьётся сердце. В этом — всё.
- Богом становишься через радость, человеком через страдание. Это не значит, что боги не страдают и не радуются — человеки.
- Под музыку.
Страшное ослабление, падение во мне эмоционального начала: воспоминание о чувствах. Чувствую только во сне или под музыку. Живу явно-рациональным началом: душа стала разумной, верней разум стал душой. Раньше жила смутой: тоской, любовью, жила безумно, ничего не понимала, не хотела и не умела ни определить ни закрепить. Теперь малейшее движение в себе и в другом — ясно: отчего и почему.
Выбивают меня из седла только музыка и сон. - Знай одно: никто тебе не пара —
И бросайся каждому на грудь. - Я бы хотела жить на улице и слушать музыку.
- В жизни — одно, в любви другое. Никогда в жизни: всегда в любви.
- Но пока тебе не скрещу на груди персты –
О проклятие! – у тебя остаёшься – ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, —
Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир! - Бог создал человека только до тальи, — над остальным постарался Дьявол.
- Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама неблагоприятное условие.
- Вы верите в другой мир? Я — да. Но в грозный. Возмездия! В мир, где царствуют Умыслы. В мир, где будут судимы судьи. Это будет день моего оправдания, нет, мало: ликования! Я буду стоять и ликовать. Потому что там будут судить не по платью, которое у всех здесь лучше, чем у меня, и за которое меня в жизни так ненавидели, а по сущности, которая здесь мне мешала заняться платьем.
- Не подозревайте меня в бедности: я друзьями богата, у меня прочные связи с душами, но что мне было делать, когда из всех на свете в данный час души мне нужны были только Вы?!
- Любовь не прибавляет к весне, весна — тяжёлое испытание для любви, великий ей соперник.
- Аймёк-гуарузим — так в первый раз
Предстала тебе любовь.
Так первая книга твоя звалась,
Так тигр почуял кровь. - Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Женщины никогда не изменяют. Мужчины — всегда.
- Убеждаюсь, что не понятия не люблю, а слова. Назовите мне ту же вещь другим именем — и вещь внезапно просияет.
- Некоторым, без кривизн —
Дорого дается жизнь. - Единственный выход в старости — ведьма. Не бабушка, а бабка.
- Жизнь — вокзал… жизнь есть место, где жить нельзя.
- Расправясь со мной как с вещью, Вы для меня сами стали вещь, пустое место, а я сама на время — пустующим домом, ибо место которое Вы занимали в моей душе было не малó.<…>
Живите как можете — Вы это тоже плохо умеете — а с моей легкой руки, кажется, еще хуже, чем до меня — Вам как мне нужны концы и начала, и Вы как я прорываетесь в человека, сразу ему в сердцевину, а дальше — некуда.
Для меня земная любовь — тупик. Наши сани никуда не доехали, всё осталось сном. - Я неистощимый источник ересей. Не зная ни одной, исповедую их все. Может быть и творю.
- Нам с вами важно условиться, договориться и — сговорившись — держать. Ведь, обычно, проваливается потому, что оба ненадёжны. Когда один надёжен — уже надежда. А мы ведь оба надёжны, Вы и я.
- — Никогда не уступаю желанию, всегда — причуде. От сильных своих желаний мне как-то оскорбительно, от причуды — весело.
В желании я — раб, в причуде — царь. - Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, Ты не скажешь строго:
— «Терпи, ещё не кончен срок».
Ты сам мне по́дал — слишком много!
Я жажду сразу — всех доро́г! - Есть женщины, у которых по чести, не было ни друзей, ни любовников: друзья слишком скоро становились любовниками, любовники — друзьями.
- Забота бедных: старое обратить в новое, богатых: новое — в старое.
- Знаю всё, что было, всё, что будет,
Знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, на косноязычном
Языке людском зовется — Жизнь. - Очарование: отдельная область, как ум, как дар, как красота — и не состоящая ни в том, ни в другом, ни в третьем. Не состоящее, как они несоставное, неразложимое, неделимое.
- Я никогда не понимаю, что я в жизни человека.
(Очевидно — ничто. 1932 г.) - Моя любовь к тебе раздробилась на дни и письма, часы и строки.
- «Острых чувств» и «нужных мыслей»
Мне от Бога не дано.
Нужно петь, что всё темно,
Что над миром сны нависли…
— Так теперь заведено. —
Этих чувств и этих мыслей
Мне от Бога не дано! - Творчество поэта только ряд ошибок, вереница вытекающих друг из друга отречений. Каждая строка — будь то вопль! — мысль работавшая на всем протяжении его мозга.
- До убедительности, до
Убийственности — просто:
Две птицы вили мне гнездо:
Истина — и Сиротство. - Мальчишескую боль высвистывай,
И сердце зажимай в горсти…
Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник — прости! - — «Погоди, сволочь, когда ты будешь кошкой, а я барыней»…
(Воображаемое начало речи кошки — мне.) - Не люби, богатый, — бедную,
Не люби, ученый, — глупую,
Не люби, румяный, — бледную,
Не люби, хороший, — вредную:
Золотой — полушку медную! - Счастливому человеку жизнь должна — радоваться, поощрять его в этом редком даре. Потому что от счастливого — идет счастье.
- Долго — долго, с самого моего детства, с тех пор, как я себя помню — мне казалось, что я хочу, чтобы меня любили.
Теперь я знаю и говорю каждому: мне не нужно любви, мне нужно понимание. Для меня это — любовь. А то, что Вы называете любовью (жертвы, верность, ревность), берегите для других, для другой, — мне этого не нужно.
Этого не говорят, но мне всегда хочется сказать, крикнуть: «Господи Боже мой! Да я ничего от Вас не хочу. Вы можете уйти и вновь прийти, уйти и никогда не вернуться — мне всё равно, я сильна, мне ничего не нужно, кроме своей души!» - Бонапарта я осмелилась бы полюбить в день его поражения.
- Вам удалось то, чего не удавалось до сих пор никому: оторвать меня не от: себя (отрывал всякий), а от: своего.
- Тире и курсив, — вот единственные, в печати, передатчики интонаций.
- Поэты — единственные настоящие любовники женщин.
- У моды вечный страх отстать, то есть расписка в собственной овечьести.
- Пушкинскую руку жму, а не лижу.
- Нет маленьких событий. Есть маленькие люди.
- Воспоминанье слишком давит плечи,
Я о земном заплачу и в раю,
Я старых слов при нашей новой встрече
Не утаю. - Брак, где оба хороши — доблестное, добровольное и обоюдное мучение (-чительство).
- Обвела мне глаза кольцом
Теневым — бессонница.
Оплела мне глаза бессонница
Теневым венцом. - Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи нá сердце… - Книгу должен писать читатель. Лучший читатель читает закрыв глаза.
- Мне сон не снится, я его сню.
- Чего я от тебя хочу, Райнер? Ничего. Всего. Чтобы ты позволил мне каждое мгновение моей жизни устремлять взор к тебе — как к вершине, которая защищает (некий каменный ангел-хранитель!). Пока я тебя не знала — можно было и так, но сейчас, когда я тебя знаю, — требуется разрешение.
Ибо моя душа хорошо воспитана. - Француженки не стесняются открывать шею и плечи (и грудь) перед мужчинами, но стесняются это делать перед солнцем.
- Это жизнь моя пропела — провыла —
Прогудела — как осенний прибой —
И проплакала сама над собой. - Когда люди, сталкиваясь со мной на час, ужасаются тем размером чувств, которые во мне вызывают, они делают тройную ошибку: не они — не во мне — не размеры. Просто: безмерность, встающая на пути. И они может быть правы в одном только: в чувстве ужаса.
- И слеза ребенка по герою,
И слеза героя по ребенку,
И большие каменные горы
На груди того, кто должен — вниз… - Глупое одиночество от того, что никто не вспомнил дня ваших именин (17-го июля — сама не вспомнила!)
- Творчество — общее дело, творимое уединенными.
- Танго! — Сколько судеб оно свело и развело!
- Нам дано прожить вместе целый кусок жизни. Проживем же его возможно лучше, возможно дружнее.
Для этого мне нужно Ваше и свое доверие. Будем союзниками. Союзничество (вопреки всему и через всех!) уничтожает ревность.
Это начало человечности, необходимой в любви. «Не на всю жизнь». — Да, но что на всю жизнь?! (Раз жизнь сама «не на всю жизнь» — и слава Богу!) - Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але — если увидишь — что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик.
- Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.
- Бездарна женщина: когда не любит (никого), когда не любит тот, кого она не любит.
- А вечно одну и ту ж —
Пусть любит герой в романе! - Жизнь: ножи, на которых пляшет
Любящая. - Когда я пишу лёжа, в рубашке, приставив тетрадь к приподнятым коленям, я неизбежно чувствую себя Некрасовым на смертном одре.
- К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! —
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви. - Не даром я так странно, так близко любила ту вышитую картину: молодая женщина, у её ног двое детей,— девочки.
И она смотрит — поверх детей — вдаль. - Когда люди так брошены людьми, как мы с тобой — нечего лезть к Богу — как нищие. У него таких и без нас много!
- Есть нелюбовные трагедии и в природе: смерч, ураган, град. (Град я бы назвала семейной трагедией в природе).
— Единственная любовная трагедия в природе: гроза. - Сердце выметено: метлою
Улица в шесть утра. - Пусть не помнят юные
О согбенной старости.
Пусть не помнят старые
О блаженной юности. - Око зрит — невидимейшую даль,
Сердце зрит — невидимейшую связь.
Ухо пьёт — неслыханнейшую молвь.
Над разбитым Игорем плачет Див. - Любовность и материнство почти исключают друг друга. Настоящее материнство — мужественно.
- Белизну я воспринимаю не как отсутствие цвета, а как присутствие.
- Слава! Я тебя не хотела;
Я б тебя не сумела нести… - Смеяться и наряжаться я начала 20-ти лет, раньше и улыбалась редко.
Я не знаю человека более героичного в ранней юности, чем себя. - Мёртвые — хоть — спят!
Только моим сна нет —
Снам! Взмахом лопат
Друг — остановимте память! - Обожаю богатых. Богатство — нимб. Кроме того, от них никогда ничего не ждешь хорошего, как от царей, поэтому просто-разумное слово на их устах — откровение, просто-человеческое чувство — героизм. Богатство всё утысячеряет (резонанс нуля!). Думал, мешок с деньгами, нет — человек. Кроме того, богатство дает самосознание и спокойствие («все, что я сделаю — хорошо!») — как дарование, поэтому с богатыми я на своем уровне. С другими мне слишком «униженно».
Обожаю богатых. Клянусь и утверждаю, богатые добры (так как им это ничего не стоит) и красивы (так как хорошо одеваются). Если нельзя быть ни человеком, ни красавцем, ни знатным, надо быть богатым. - Когда людей, скучивая, лишают лика, они делаются сначала стадом, потом сворой
- Добрая слава, с просто — славой — незнакома. Слава: чтобы обо мне говорили. Добрая слава: чтобы обо мне не говорили — плохого. Добрая слава: один из видов нашей скромности — и вся наша честность.
- Поэт не может воспевать государство — какое бы ни было — ибо он — явление стихийное, государство же — всякое — обуздание стихий.
Такова уже природа нашей породы, что мы больше отзываемся на горящий, чем на строящийся дом. - Что такое исповедь? Хвалиться своими пороками! Кто мог бы говорить о своих муках без упоения, то есть счастья?!
- Я всегда переводила тело в душу (развоплощала его!), а «физическую» любовь — чтоб её полюбить — возвеличила так, что вдруг от неё ничего не осталось. Погружаясь в неё, её опустошила. Проникая в неё, её вытеснила.
- Детям своим я пожелаю не другой души, а другой жизни, а если это невозможно — своего же несчастного счастья.
- Человек — повод к взрыву. (Почему вулканы взрываются?) Иногда вулканы взрываются сокровищами. Дать взорваться больше, чем добыть.
- … О, самозванцев жалкие усилья!
Как сон, как снег, как смерть — святыни — всем.
Запрет на Кремль? Запрета нет на крылья!
И потому — запрета нет на Кремль! - Прав в любви тот, кто более виноват.
- У Вас на руке кольцо с чёрным камнем. Вы носите его, что Вы к нему привыкли, потому что носите его уже десять лет. Но в маленьком городе, где Вы живёте, никто не знает его названия. Вы носите его просто и весело, как носили бы на его месте — всякий другой: в первый день, потому что Вам его только что подарили, сегодня, потому что Вам его подарили десять лет назад. Подмени его чёрным стеклом, Вы и не заметите.— Чей камень в Вашем кольце?
- Делать то, чего не хочу для меня, невозможность. Не делать того, что хочу, обычное состояние.
- Императору — столицы,
Барабанщику — снега. - … и правда более полная, чем Вы думаете: ибо дерево шумит Вам навстречу только если Вы это чувствуете, это так чувствуете, а так — просто шумит. Только Вам и никому другому, так же как: никому. Вам — если Вы его так слышите (любите), или, если никому не нужно — никому.
- Пишу Вам в райское утро: ни единого облачка, солнце заливает лоб и стол, щурюсь и жмурюсь как кошка. Такая погода у нас стоит уже несколько дней, ничего не хочется делать. Осень, уходя, точно задумалась, оглянулась назад на лето и никак не может повернуться к зиме. Меня такие дни растравляют, как всякая незаслуженная доброта.
- Титул — глубокая вещь, удивляюсь поверхностному, чисто-словесному — вне смыслового — отношению к нему его носителей. <…> Княжество прежде всего — нимб. Под нимбом нужен — лик.
- Еврейская девушка — меж невест —
Что роза среди ракит!
И старый серебряный дедов крест
Сменен на Давидов щит. - Я вовсе не говорила, что искусства судить нельзя, я только говорила, что никто его так осудить не сможет, как поэт.
- Море рассматриваю как даром пропадающее место для ходьбы. С ним мне нечего делать. Море может любить только матрос или рыбак. Остальное – человеческая лень, любящая собственную лёжку на песке.
- В Бессмертье что час — то поезд!
- Водосточная труба: точная судьба.
- Я Вас больше не люблю.
Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда. - Творчество – общее дело, творимое уединенными.
- Как таковой жизни я не люблю, для меня она начинает значить, обретать смысл и вес — только преображенная, т. е. — в искусстве. Если бы меня взяли за океан — в рай — и запретили писать, я бы отказалась от океана и рая.
- Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами. - Люби меня, как тебе удобно, но проявляй это так, как удобно мне. А мне удобно, чтобы я ничего не знала!
- Это высшее блаженство — так любить, так любить.. Я бы душу отдала — чтобы душу отдать!
- В огромном городе моем — ночь.
Из дома сонного иду — прочь
И люди думают: жена, дочь, —
А я запомнила одно: ночь. - Благословляю того, кто изобрел глобус — за то, что я могу сразу этими двумя руками обнять весь земной шар — со всеми моими любимыми!
- Солнечный? Лунный? Напрасная битва! Каждую искорку, сердце, лови! В каждой молитве — любовь, и молитва В каждой любви!
- Вы первый перестали любить меня. Если бы этого не случилось, я бы до сих пор Вас любила, ибо я люблю всегда до самой последней возможности!
- Я не знаю женщины талантливее себя. Смело могу сказать, что могла бы писать, как Пушкин. Моё отношение к славе? В детстве — особенно 11 лет — я была вся честолюбие. «Второй Пушкин» или «первый поэт-женщина» — вот чего я заслуживаю и, может быть, дождусь. Меньшего не надо…
- Себе — отдельной комнаты и письменного стола. России — того, что она хочет…
- Считают мужественной. Хотя я не знаю человека робче. Боюсь всего. Глаз, черноты, шага, а больше всего — себя. Никто не видит, не знает, что я год уже ищу глазами — крюк. Год примеряю смерть. Я не хочу умереть. Я хочу не быть. Надо обладать высочайшим умением жить, но ещё большим умением — умереть! Героизм души — жить, героизм тела — умереть…
Загрузка...
