Всем моим состоянием предан службе и ни о чем более не думаю, как об одной пользе государственной.
Ушаков Ф. Ф.
Адмирал флота Российского
Душа зовёт достичь симметрии
И вторит логика расчётам,
Эллады древней геометрами
Проделанным на первых счётах.
И неизвестно, нам, они
Служили вескою причиной,
Или мечтой, был дух гоним —
Стал испытанием мужчинам,
Поход, к Неведомой земле.
Молчали вслед кариатиды,
Земные жёны, обомлев:
Ведь на погибель к Антарктиде…
Немало родилось имён,
Открылось множество созвездий
Мужчин, отдать за утлый чёлн
Готовых свет, балы, разъезды.
Сиренами им пели вьюги,
Манили вдаль их корабли.
На каравеллах, шхунах, стругах
Шли через льды на край земли,
Ища пределы Ойкумены.
По картам древности глубокой,
Порой подделок отровенных,
Но стоило оно уроков.
Довольно славных мореходов
Стремилось к дальним берегам.
Проложил курс и был с походом,
В краях тех первым Магеллан.
Не год, не два путь кругосветный,
На судне, властном всем ветрам.
И вот, она, по всем приметам.
Зовёт к пылающим огням.
Земля! Земля! Но лгали очи,
Та, что искали, в толще льда —
Но имя первое упрочив,
Зажглась Антарктики звезда.
Прошли вдоль берегов проливом,
В теснинах бурных островных,
Из вод Атлантики игривой —
Сравнив, как океан тот тих.
Сэр, Фрэнсис Дрейк. Пытал удачу,
Как адмирал-корсар английский,
С Её Величества задачей:
Сыскать пути к портам индийским.
Да, дико, противоречиво,
Но в географии он Имя.
Пират на службе… быть учтивым,
Всё в Букингеме.., допустимо.
Не шёл проливом Магеллана.
Судьба, бывает, нас глумливо
Неся на скалы ураганом,
Даёт открыть свои проливы.
Шторм сохранил грозу испанцев
И вынес на простор широкий.
В пролив проливов, что ж, тем паче,
Ему в созвездие дорога.
Но Антарктида непреклонна,
Чужд ей остался де Ла Роша —
Тот не искал звёзд небосклона —
Ветрами случая забросив,
Проверить в ледяных широтах,
Он ли, безудержно отчаян.
Такая уж у льдин природа.
Глуха осталась к англичанам.
И Кук… Джеймс Кук — король традиций,
Там, оказался неудел.
За смелость: острова провинций,
Короне, за неё радел.
С визитом были и французы,
Де Кергулен и де Лозьер,
Но с ураганами не сдюжив,
Свернули от заветных шхер.
Но, то, истории примеры.
Не актуальны могут быть.
Виною те же флибустьеры,
Ради наживы,… их бы прыть…
Пустить, да на благое дело.
Изрядно в море смельчаков,
Но славу с обществом не делят,
Оставив в тайне свой улов.
Способны к чёрту на кулички.
Не раз бывало то, в веках,
Нам европейские привычки,
Встречать на новых берегах.
Ходил же викинг Эрик Рыжий,
За океан и до Колумба,
Когда штормами был он выжат,
И взяв левей на пару румбов,
Прибил к чужой земле драккар,
Где томагавк, особой ковки,
Стал очень выгодный товар.
Потом что?… вспоминать неловко.
Век восемнадцатый, начало,
Год девятнадцатый, апрель.
Царь Александр у штурвала.
Зван во дворец, открыта дверь:
«Фаддей Фаддеич Беллинсгаузен,
Его Величество вас ждёт».
Здесь надо взять наверно паузу,
Чтоб важность ощутил народ,
Для граждан сказано, давно:
«Коль флаг России поднят где,
Не упадёт вовек». Верно’!
Придать бы прежней высоте.
Закончу и пролог событий,
Устал ли ты, читатель мой?
Ну потерпи, друг, до отплытия.
На пользу воздух нам морской.
Давно идеи занимали
Походом русские умы.
Наметки, выкладки, детали,
Во многом опытом своим
Круг Са’рычева, Крузенштерна,
Сподвижно с Отто Коцебу,
Готовил план без лишних терний
Рассее испытать судьбу.
Сложили знания проходцев
Те, что скопил географ-клуб.
Душа морская в штормы рвётся,
В нём испытать ледовый шлюп.
Идти, — во мнении едины,
Тверды решимостью своей!
Морского дела исполины,
Как выбрать средь таких людей.
По совести сказать — план дерзкий,
Ночами свечи жгли не зря,
И довод нужен очень веский,
Найти согласие царя.
Авторитетно мненье Кука,
Что не пройдёт южнее флот,
Бессильна паруса наука,
Где такелаж нале’дью рвёт.
И страх, зажатыми быть льдами,
На полстолетия сбил пыл.
Но слово найдено мужами,
Дан убедительный посыл.
«Из дел благих творят эпохи,
И создают героев в них.
Был провидения перст Божий,
Что указал на тех двоих».
С одним знакомы, Беллинсгаузен.
Остзейский немец, мореход.
Мальчишкой бредил он о парусе.
Вокруг земли ходил в поход.
Всеопытен, уже немолод.
Был на «Надежде» Крузенштерна.
Картограф, астроном, гидролог,
Моряк-учёный… Долгу верный.
Весьма полезен стал науке,
Материал из тех широт,
Им собран в атлас на досуге
Из антарктических щедрот.
Составлен, словно в дом кирпичик,
Классифицированный точно —
А то, что скуп и педантичен,
< Шло лишь на пользу, между прочим. >
Михал Петрович, к Ним привязан
Судьбой единой Севастополь,
Его рачительным приказом
Заложен каменный акрополь,
Прикрыла город крепостица.
Истомин, Бутаков, Корнилов,
Воспитанных героев лица,
Там, верный ученик Нахимов,
Мог всеми Лазарев гордится.
Прошли его достойно школу.
Чтил Ушаковские традиции,
В бою манёвр, внезапность, волю.
Его правлением умелым,
Флот Черноморский мог сразить
Любые выбранные цели,
А, надо, берег осадить.
Поход готов и ждёт планиды,
Решений царственных особ.
Имел ли царь российский виды,
Тем, для открытия миров,
Подобных древней Атлантиде?
Сподвигла ль тайна высший сан?
Но документ сей, свет увидел,
О том, что ход затее дан.
Набрали лучших, в экипажи
На корабли: корвет «Восток»,
На «Мирный» — шлюп, и славен каждый,
Кто честь Отечества берёг.
В разгар июля, из Кронштадта,
Открытом розе всех ветров,
Взят старт был парусной регатой,
Вдаль от родимых берегов.
< Ботнический залив и скалы,
Сааремаа вдалеке,
Прощайте, родины причалы,
Оставьте сердце налегке. >
Путь в неизвестность, шаг с обрыва,
С чем можно подвиг тот сравнить!?
Пока же ждёт далёкий Рио.
Экватор — “юных” окрестить.
< Благоволит погода ветрами,
Неся эскадру по волнам.
На «Мирном» трёх китов заметили…
Сменили угол парусам.>
Ноябрь, царствует природа.
На пирсах Рио-де-Жанейро,
Взяв провианта на полгода,
Пощекотать готовы нервы.
Подняли якоря. На юг,
Вдоль берега, пройдя маршрутом,
Ходил которым раньше Кук,
Но карты выправив попутно,
Внеся в них много островов,
Продолжив в море Кордильеры,
И описав природу льдов,
Встречая по пути примеры.
< Декабрь. В Антарктиде лето,
Пора туманов и снегов.>
Наш материк таится где-то,
Ещё открыться не готов.
Скользит по кромке льда эскадра,
Звучит оркестр валторн и туб,
На шлюпе «Мирном», гюйс, команда
Подняла под аккорды труб.
< Скажу, прекрасная затея,
Для тех, кто ветер звал в пути,
Не надо в штиль свистеть немея
И экипаж их не грустит.
В дороге музыка полезна
Сил прибавляя, после вахты
И волю делает железной…
Перетянули мачтам ванты.>
Вот, что б не говорили люди
О всемогуществе над жизнью,
Не умолчать о роли судеб,
Порой они весьма капризны.
У открывателей есть право,
Назвать — став именем открытий
И как, те, кажется не правы,
Лишая их заслуг забытьем.
Дарили острова герои
Друзьям, собратьям по походу,
Уклад решившим перестроить
Желая счастья для народа.
Я говорю о декабристах,
Душой радевших за Отчизну,
Не знающих себе корысти
И не губивших братских жизней.
< Суббота. Позади остались
Георгии базары птичьи.
Январский “зной” и вот та малость:
Я вижу, повод есть для спича!
Дошли! Ногами бы ступить,
Круты обрывы ледяные,
Для высадки решили плыть
Подальше, в гавани иные.>
< Земля, тут не было вопросов,
Смотрела с неприступных стен,
Встречая грудами торосов,
Грозя нас взять в ледовый плен.>
< Шторм дикий. Ветры переменны.
Темнеет. Наступила осень…
Сигнал: «пункт встречи неизменный»…
Эскадру к северу врозь сносит.>
< А Лазарев был прав, свой шлюп
Доверив корабелам русским,
Был может неказист, как сруб,
Ходил легко во льдах с нагрузкой.
Испытан зимними штормами.
Поверил, мог в Индокитай
Ходить помор на кочах льдами
И тот матрос не краснобай.
Ходил Семён Дежнёв к Камчатке.
Прошёл по северным морям,
Благодаря судов осадке.
Да, многого не знать всем нам.>
Что же, получен первый опыт.
Команду разделили волны,
Предупреждая чей-то ропот,
Отчёт, пока ещё неполный.
Знакомство с островом Георгия,
Остались памятными мысы.
В честь Куприянова, бесспорно,
Имён Парядина, Демидова.
А также бухта Новосильского.
Посильно кто в науку внёс,
Во славу общества Российского
Открытиям давая рост.
Неподалёку остров Анненков,
В архипелаге Траверсе
Завадовский, Торсон, Лесков —
Фамилии дарили все.
В гряде Сандвичевой земли
Исправили заслуги Кука,
Мыс Монтегю, весь обошли,
Исследуя там льды, по кругу.
Прошли Тасманию. Порт Сидней,
В те годы Джексон, если точно.
На отдых месяц, дальше виды,
Флаг в Океании упрочить.
Ушли и первые депеши,
Отчёты, рапорты, запрос.
В те времена, где всё неспешно,
Что было срочно, голубь нёс.
Начало мая, год двадцатый.
Опять подвластна всем ветрам.
С настроем, музыкой поднятым,
Эскадра вышла в океан.
Свеж след двенадцатого года,
С войной прошедшей не истлев.
Боль, неутихшая, народа
Давала имена земле.
И как добра была погода,
Неся суда большой петлёй,
Увековечить тех в походе,
Кто рядом шёл с тобою в бой.
Немало сделано открытий
При том вояже к островам,
Герои не были забыты,
Их посвящали именам,
Дарили им и битвам славным,
Землицы, маленький клочок.
В архипелаге Туамоту,
Оставив памяти зарок.
< Ноябрь завтра, где-то осень,
А здесь вовсю весны пора.
В журнале вахтенный заносит:
«Порт Джексон, вышли в шесть утра».
И держим курс на Маккуори,
За ним ждёт царство вечных льдов:
«Должна быть почва, априори!
Сними красавица покров!»
Была идея, залп дать бортом
И потревожить шумом льды,
Но видно девица из гордых,
Лик показала без фаты.>
Сие, не записи в журнале.
Теперь официальный факт,
А потому слог накрахмален,
Придержан паузою такт:
… Январь, июль по нашим меркам,
Погоды ясные стоят.
Координаты курса. (мельком).
Матроса с марса, зоркий взгляд,
На побережье встретил пятна,
На фоне белого снегов
И нет пути теперь назад нам,
Не укрепив тут берегов.
Над нами реет флаг державный!
Штандартам русским здесь стоять!
Нашли Отечеству мы славы,
Того не обратить уж вспять…
«Ну что же, господа, с почином!
Российским морякам, Ура!
Держать себя, здесь, есть причины,
Узнать, зачем, придёт пора.
Горды. Ура! Сваты России,
Сроднив с далёкой из земель.
Не государю, ей служили.
Сыны, кто рядом с нею смел.
Загрузка...
