Когда-нибудь дошлый историк
Возьмет и напишет про нас,
И будет насмешливо горек
Его непоспешный рассказ.
Напишет он с чувством и толком,
Ошибки учтет наперед,
И все он расставит по полкам,
И всех по костям разберет.
И вылезет сразу в середку
Та главная, наглая кость,
Как будто, окурок в селедку
Засунет упившийся гость.
Чего уж, казалось бы, проще
Отбросить ее и забыть?
Но в горле застрявшие мощи
Забвенья вином не запить.
А далее кости поплоше
Пойдут по сравнению с той, —
Поплоше, но странно похожи
Бесстыдной своей наготой.
Обмылки, огрызки, обноски,
Ошметки чужого огня:
А в сноске — вот именно, в сноске —
Помянет историк меня.
Так, значит, за эту вот строчку,
За жалкую каплю чернил,
Воздвиг я себе одиночку
И крест свой на плечи взвалил.
Так,значит, за строчку вот эту,
Что бросит мне время на чай,
Веселому, щедрому свету
Сказал я однажлы: «Прощай!»
И милых до срока состарил,
И с песней шагнул за предел,
И любящих плакать заставил,
И слышать их плач не хотел.
Но будут мои подголоски
Звенеть и до Судного дня…
И даже неважно, что в сноске
Историк не вспомнит меня!
Загрузка...
