Литера
«М»
высоко зажжена.
Молочный фонарь —
луна на кронштейне.
Наконец-то
сегодня
я и жена
Получили
подземное крещенье.
Шагом степенным
с нами
со всеми
идут по ступеням
рабочие семьи.
Едва отбелел
вестибюльный карниз,
жена говорит,
удивившись:
— Спускались-то мы
по лестнице
вниз,
а очутились,
по-моему,
выше!
Похоже,
что вскоре
начнут облака
с колонн
и балконов
свешиваться…
А зала
вся,
кэк стакан молока,
сияет
утренней
свежестью.
Плитки —
белевшая великолепь!
О них
говорить не устану —
хочется
плитку
намазать на хлеб
и смаковать,
как сметану.
Гнусили попы
в миганьи свечи
о страшной
подземной геенне,
И нету геенны!..
Сверкают лучи,
и станут сюда
приходить москвичи,
как на лекцию
о гигиене.
Тут можно взять
эстафетный разбег,
и света —
как солнца в мае,
такой развернули
подземный проспект —
здорово,
кто понимает!
Гуднул из туннеля
голос грудной,
и поезд
уверенно входит,
такой элегантный!
такой молодой!
одетый по лучшей моде.
От удивленья
глаза удлиня,
шепчу:
— Красотища какая!
толкаю жену,
а она меня,
а нас никто не толкает!
Двери —
глазам не верим,
руку забыли
ежели вы,
нежно сожмутся
двери —
такие они вежливые.
Гуднуло опять
хроматической медью,
в тоннеле отзвуки эха,
садимся —
едем,
если назвать это можно
«ехать».
/…/
Я этой
реальной
всеобщей прибылью
так горд,
так радостен,
так изумлен —
что, как хорошо б
на земле
нам бы ни было —
все-таки
скажешь:
— Хорошо под землей!
Загрузка...
