Друг мой, мелкий мафиози,
ты мне дорог потому,
что не маешься в колхозе,
не готовишь впрок суму,
что в цеху не варишь сталь ты,
не пошел в ученый люд,
что начальником не стал ты,
что всего лишь — честный плут,
но трудяга, хоть и жулик,
правда, в норме, не за край,
что стараешься, не шутишь,
создаешь свой личный рай.
И, привычный к переменам,
счастье зыбкое куешь:
то — спортсменом, то — барменом,
то — водителем отменным,
то — базарным бизнесменом…
Ну и что же?
Ну и что ж?!
Ах, мой милый доставала,
всплывший из народных гущ!
Век тебя недоставало,
ты и вправду всемогущ!
Нынче, темпа не теряя, ясно,
что — не за стихи,
ты мне джинсы притаранил
и французские духи.
Все, как надо, по-российски:
из какой-то пустоты
вытряхнул бутылку виски,
дефицитные сосиски
и шампунь яичный ты.
И умчал, подобный грому,
не роняя лишних слов, к
гулкому аэродрому
совершать ночной улов.
Энергичный хват столичный,
(что же делать, ты — таков!)
ты отхватишь куш приличный
у приезжих простаков.
А к утру домой примчишься,
опрокинешься в кровать,
и вздохнешь, и отключишься:
все — о«кей, на сердце чисто,
можно честно почивать.
Не случайно, не вслепую,
не за помощь мне любую,
понимая, что не прост,
все равно тебя люблю я,
обаятельный прохвост!
Ты ведь, мальчик, — только детка,
ты наивен, чист и мал,
ты — на фоне страшных, тех, кто
полстраны разворовал.
Кто фигуры так расставил,
что иначе не сыграть,
подворовывать заставил,
побираться, подвирать…
Ты всего лишь плоть живая,
все мечты твои — дымок.
рядом с тем, чего желает
кабинетный демагог!
Залетай опять с товаром
в дом мой, как к себе домой.
Накормлю тебя задаром
тем, что бог послал самой.
Заскочи — хоть чуть согреться
и, расчетов не ища, поглупеть,
вернуться в детство
над тарелкою борща.
Загрузка...
