Минутная жизнь

Это было вчера, в старом поместье графа Лорантье. Я сидел и смотрел в окно… шел ливневый дождь, виднелись раскаты грозы, сумрак царил на улице. Спустя какое-то мгновение из гостиной вышла графиня Лорантье, она была в шикарном голубом платье с глубоким декольте, которое подчеркивало ее пышные формы и широкие плечи. На руках виднелись весьма драгоценные украшения, особенно остро бросался в глаза перстень с прекрасно-лиловым рубином. На шее висело весьма увесистое, облепленное различными бриллиантами ожерелье, которое подчеркивало ее овальное личико и выделяло ее голубые глаза. Она пригласила меня в обеденную комнату, где мы встретили Люси, дочь графини, девушку лет 19 — цати, с ярко выраженной формой тела и огненно-рыжими волосами. Платье ее было скромным, да и поведение весьма странное. На шее висел золотой кулон в форме половинки сердца, сделанного из янтарно-красного аметиста, я не стал обращать особого внимания, но все же, взгляд перенес на нее, незаметно наблюдая за ее действиями. Все сели за стол, мне налили чай с лимоном, подали, как это положено в поместье Лорантье, булочки с корицей, но никто их никогда и не ел, и мы стали обсуждать то, для чего же я навестил их в столь поздний час. Заметив странное поведение Люси, я не стал говорить на прямую о произошедшем, а просто наблюдал.

«Что случилось, дорогой мой друг?» — спросила меня графиня.

«Недавно, ко мне за помощью обратился граф из соседнего города, то что в нем произошло меня и поразило.» — ответил я.

«Что это за город, что в нем случилось?» — в недоумении спросила она.

«Это город возле побережья, старый город Афгустин…» Не успев я закончить предложение как меня перебила миссис Люси Лорантье: «Я знаю это место, это город красоты и разврата». Было видно, что мать слушала это в возмущении. Что заметила и Люси, неуверенно закончив предложение: «Я там иногда… гуляю».

Наш разговор затих в молчании. Было настолько тихо, что я как будто слышал скрип глаз графини, мелькающих то на свою дочь, то на меня. Собрав смелость я сумел перебить это неловкое молчание, продолжив свой рассказ…

Это было вечером, теплым апрельским вечером. Я как всегда перечитывал свои любимые книги, сидя на крыльце и попивая чай, который уже успел остыть. Вдруг неожиданно мое блаженное спокойствие прервал человек, бежавший к моему дому. Оказалось это был мой старый друг — граф Гуфье, который жил в соседнем городе, в городе Афгустин. Он был растерян и подвержен панике. Глаза мелькали в разные стороны, а губы тряслись от страха. Он молил о помощи, просил что-то сделать. Но понятного предложения услышать не удалось. Поэтому мне пришлось его успокоить и разузнать, что случилось. Оказалось, что его сына, молодого юношу, не познавшего жизнь, зверски убили этой ночью возле старого маяка на побережье.

 Я с ужасом слушал подробности этой истории, дрожь пробегала по моим рукам. Наконец, взяв себя в руки, Гуфье попросил моей помощи, дабы найти убийцу. Он знал, что когда-то я работал детективом, а надеяться на местную полицию не было смысла.

«Я завязал с этим, не хочу возвращаться к истокам» — печально ответил я на просьбу.

«Ппп… Пожалуйста, ты последняя моя надежда, — трясущимся голосом прошептал граф, — мне больше не к кому обратиться.»

Я с раздумьями посмотрел на него, сотня мыслей и эмоций происходила в моем сознании, в голове не укладывалось происходящее, но не дав мне ответить, граф заплакал и сказал: «Считай это последней просьбой старого Гуфье.»

Я не смог отказать ему, этому бедному старику, в грязном пальтишко, видимо от того, что упал по дороге, с причудливой шляпкой и порванными туфлями. Мне пришлось согласиться. Я отправил графа домой, сказав что все сделаю. После его ухода что-то произошло во мне, опять он…

 Случился припадок, упав и ударившись головой об угол кровати, я потерял сознание, но слава богу, пролежал так недолго. Спустя пару мгновений мне удалось взять себя в руки, но уже всю ночь заснуть мне не удавалось — я что-то теряю, что-то хотел сделать… память покинула меня, будто ее и не было, я забыл о том, что было сегодня. Нужно взглянуть в дневник. Новых записей там не оказалось. В смятении и в ужасе, в глубоких попытках что-то вспомнить, но мне все-таки удалось уснуть.

Я как будто провалился в сон, со мной это было раньше, но в этот раз по-особенному.  Все вокруг было мрачное и блеклое, но все это перебивалось каким-то шумом, он резал мои уши, мне хотелось поскорей проснуться, но тут все прояснилось, оказалось это было море. Видно было только белый свет, пробивающийся с высокого здания. Вокруг все было темно и серо, границы размывались, я не видел четкого изображения. Что-то странное происходило, я здесь никогда раньше не был, что это за место, вдруг контроль покинул мое тело, хоть все происходящие осознавал. Будто… я был в другом человеке. Мое тело бродило, шаталось и будто в какой-то панике ходило вокруг. Я чувствовал касание рук моей головы, громкий разговор, но ничего сделать не мог. Неожиданно крик пронзил мои уши, и тут же глаза ослепил яркий белый свет…

Проснувшись в холодном поту, я не понял что произошло. Кто это был, где я был, кто кричал… Но понял одно — я должен разобраться с этим. С трудом встав, я выпил кружку воды, руки тряслись настолько, что я еле смог это сделать. Одевшись в старое пальто, ох сколько моментов с ним связано, я вышел на улицу, где меня встретил Гуфье, все в том же пальто, но туфли уже были другие. Лицо было небрито, слышался запах алкоголя и виднелось отчаяние. Но все же он был готов обо всем мне поведать. Ожидался очень трудный день, ведь мы направились в сторону маяка, того самого маяка в городе Афгустин, на то самое место где и было совершено злодеяние. Эмоции переполняли, страх неизведанного, отчаяние, беспомощность и в то же время стремление помочь. Нам подали повозку и мы скоропостижно направились туда. По прибытию на место и осмотрев территорию, я понял, убийство произошло под нависшей скалой, около побережья моря. По заключению врача где-то в полночь этого дня. Казалось, еще виднелась, засохшая бледно багровая, кровь бедного мальчишки. Но из-за ливня который идет вот уже 3 день она успела размыться, оставив за собой непонятное блеклое пятно. Старый пляж, состоящий из одной лишь гальки не смог мне ничего показать. Изредка виднелись лопнутые ракушки, прибивавшиеся приливом. Вокруг не было ни одной зацепки, лишь догадки. Небо окончательно затянуло тучами и дождь стал усиливаться. Мое пальто промокло насквозь, поэтому я поспешил направиться в сторону графа Гуфье, вдруг меня нахлынуло воспоминанием. Я упал…

Мне снился тот же сон. То же место, тот же шум. Только в этот раз он был не таким пронзительным, и бывало я мог слышать отчетливые слова прощения. Я… кажется начал понимать где я, это было побережье, та самая нависшая скала, то самое место где и произошло убийство. Но… я так и не понимал кто я, что делаю, опять холодные руки касались моей головы. Неожиданно пришлось бежать, сорвав что-то с груди и кинув в сторону, меня опять ослепил белый свет и оглушил пронзительный крик…

Очнувшись, я с трудом смог открыть глаза, будто наковальни были вместо век. Где я…? Что со мной случилось? Почему опять этот сон? Много вопросов еще у меня было, но меня перебила девушка лет за 40. Мне сразу бросились в глаза ее прекрасные голубые глаза, будто кусочек прекрасного моря смотрел мне в душу. Она была одета в старый и потертый белый фартук, темные волосы прикрывала белая косынка. Кажется, это была медсестра. Она успокоила меня и заставила выпить какие-то таблетки.

Успокоившись, мисс Груан, так звали медсестру, сказала мне, что я нахожусь в местной больнице. Я был в ужасе и смятении, но она поспешила все рассказать.

Оказалось, сегодня, уходя с побережья, я упал, потеряв сознание. Меня тут же доставили в больницу, где провели обследование мозга. Волнение встречалось в словах медсестры. Но следующие ее слова обрекли всю мою оставшуюся, жалкую и никчемную жизнь. » У вас черная болезнь…» Мурашки пробежали по телу. Что, как, почему, за что…? Все перемешалось в моей голове. Я не стал ей ничего высказывать. Она продолжила говорить.

«Эпилепсии будут учащаться, но мы помочь не в силах, у нас нет лекарств. Простите… «

Встав с кровати, я не стал ничего говорить. Только посмотрел в ее голубые глаза и ушел…

На улице царил сумрак, дождь так и не заканчивался, казалось что небо, чернело с каждой секундой, хотя изредка виднелись раскаты молний. До конца осознав ситуацию и оправившись от произошедшего, я решил все-таки закончить дело до конца. Ведь судя по всему, это будет мое последнее дело. У меня не было зацепок, поэтому было решено вернуться на место преступления. К счастью далеко идти не пришлось. Больница находилась в 4 арпанах от побережья.

Я не знал, что делать, где искать улики, но совершенно случайным образом во время очередной молнии наткнулся на небольшие отблески за камнями, момент из сна промелькнул перед глазами. В спешке разгорнувши камни с песком я увидел небольшое ювелирное украшение: кулон в форме половины сердца сделанного из янтарно-красного аметиста на золотой цепочке. Такие бывают только у вельможей, но что мне это дало. Смятение и растерянность переполняло мои чувства. Расследование заходит в тупик, у меня нет предположений. Отчаявшись и собравшись идти домой, я вспомнил — есть еще тот, кто может мне помочь. Мой старый друг — граф Лорантье. Он был в другом городе, ехать не далеко, но время было на исходе. Как можно скорее вернувшись домой, я приказал кучеру приготовить лошадей. Все было решено, я еду.

На улице царил сумрак, дождь так и не заканчивался, дорога была далекой, поэтому я уснул.

Уйди от меня я не хочу больше тебя видеть… Что это? Это же я. Папа, мама, это вы? Я побежал их обнять, но это был сон… Это были мои последние слова, которые услышал от меня папа. Как же мне хотелось их изменить, вернуть все назад, но… жизнь… — она не так устроена. На улице царила прекрасная, ясная погода, солнечные лучи пробивались сквозь оконные рамы, рассеиваясь о диван. Тот самый диван, на котором сидел он. Он читал мне сказки, целовал, ругал…  Сколько воспоминаний, сколько эмоций, сколько моментов связаны у меня с этим местом. Слезы текли по лицу, я кричал: » Папа, мама, простите меня». Но, меня никто не слышал. Время не вернуть назад. Это всего лишь сон… Стало тяжело дышать, слезы наполнили мою грудь, сердце выскакивало. Это они… мои родители. Я понимал, их нет. На следующий день погиб отец. Мать не выдержав это сошла с ума и погибла от порока сердца. На мгновение пейзаж прервался. Я стоял у гроба отца… Дядя сказал мне сказать, что я прощаю его. Но мне не за что было его прощать… Я был во всем виноват, и те слова которые он услышал от меня. Теперь я никогда не смогу извиниться. Наклонившись и поцеловав в лоб, я крепко сжал его руки, холодные руки, прошептав прости меня за все… Этот миг, миг который запомнится мне на всю жизнь. В этот день меня успокаивала моя подруга, но… как бы я ни старался скрыть эмоции, этого не получалось. «Цени моменты, цени… и никогда не обижайся на своих родителей» — прошептал я ей. Я проснулся, проснулся от криков кучера… Слезы текли по моим щекам.

Повозка остановилась. Я увидел хорошо одетого человека, с гладко выбритым лицом и с прекрасной, пышной шевелюрой, на руке сияли дорогие золотые часы. Шарф, видимо, был соткан из лисы, а пальто из норки. Особенно выделялись его крючковатый нос и густые черные брови.  Он что-то кричал, стоя посреди дороги. Я вышел узнать что происходит.

«Мистер, можно доехать с вами, моя повозка сломалась» — выкрикнул он.

«Что поделать, заходи» — прозвучал ответ из моих уст.

«Меня звать Пауэль» — сказал он, садясь напротив меня. Завязалась беседа, оказывается, направлялись мы почти в одно место. Из разговора я понял, что он был помещиком.

Глаза его светились, будто ищут во всем выгоду. Алчность приветствовалась в его разговорах. На мгновение мне показалось, что он готов был продать и меня. Неожиданно он сменил тему, рассказывая о смысле нашего бытия, в ходе которой завязался спор.

«Человек живет для того, чтобы умереть» — прозвучало из его уст.

Он настаивал на том, что: «Вся жизнь людей наполнена желаниями, лишь для того, чтобы удовлетворить эти же желания». Я задумался, взглянул в окно, перед глазами промелькнул сон, дрожь пробежала по моей коже.

«Желания человека — временные пустоты, которыми он пытается наполнить свою жизнь» — сказал я, не отворачиваясь от окна.

Обернувшись, я спросил у него: » Что ты хочешь сейчас?»

Даже не подумав над ответом он сказал: » Побыстрее доехать домой».

«Именно поэтому человек, это всего лишь пустая оболочка, наполненная желаниями, именно поэтому, он живет для того, чтобы умереть» — сказал я, посмотрев ему в глаза.

«А что же ты хочешь?» — перебил меня Пауэль.

«Больше времени… ведь… время — бесконечная реальность бытия, оно нужно всегда, но не для каждого, но каждый в нем нуждается».

Он ничего не сказал, но по лицу было видно его недоумение. Густые брови сомкнулись, губы что-то шептали под нос. К счастью, мы как раз подъехали и он скоропостижно вышел из повозки, попрощавшись и поблагодарив за помощь. Ну вот и оно, то самое поместье…

Зайдя в дом, меня встретил дворецкий, сказав что графа сейчас нет, он уехал в гости в другой город. К счастью, графиня была дома и он сказал подождать ее. Я сел возле окна, посмотрел в него, за ним все-также шел дождь, изредка озаряясь проблесками молнии. Перед глазами промелькнуло все, сон, ведение и вся моя жизнь. Неожиданно, двери гостиной распахнулись и оттуда вышла графиня Лорантье, которая пригласила меня в обеденную комнату, где мы встретили ее дочь Люси. Подав мне чай и рассказав почему же я приехал в столь поздний час, к счастью у меня был дневник, в который все записывал. Я заметил смятение и взволнованность в лице Люси. Она будто старалась покинуть нас и куда-то торопилась. Только когда я закончил свое повествование, Люси встала, губы ее тряслись, руки дрожали, а ее темные глаза мелькали от ужаса. Вдруг ведение промелькнуло перед моим лицом. «Кулон!» — закричал я, встав из-за стола и показав пальцем на Люси, параллельно доставая из кармана другой кулон в доказательство моим словам. Страх и ужас надвигли графиню, она будто застыла, не знаю что делать и кому помогать, но не успев она что-то сделать, ее перебила Люси: «Да это я… я любила его, но он мне изменил. Мне тяжело теперь жить без него, да и смысла в этом нет. Простите…». Я постарался как-то схватить ее, но она взяла нож со стола, на лице ее лились слезы, глаза потускнели, руки крепко сжимали нож, губы что-то молили… Я не успел помочь ей, графиня так уж тем более… она перерезала себе горло, сказав последние слова, которые пронзили наши уши : » Я не знаю, куда попадают люди после смерти, но я точно знаю, где они остаются. Те, кого ты любишь, всегда с тобой.» Бренное тело девочки упало на пол, слезы покатились по моим щекам. Графиня кричала от ужаса, сидя над телом Люси. Выйдя из дома я крикнул кучеру, чтобы тот позвал помощь. Я не запомнил, что было дальше, картинка была расплывчата, а ноги ватные. Промелькивали врачи, много людей, но я не мог ни чем помочь. Много слов было в моей голове, но эта фраза по сию минуту мучает меня. Я не спал, а сразу поехал домой дабы рассказать графу Гуфье, о том, что произошло, о том, что я смог найти убийцу и, как бы это не звучало, закончить мое последнее дело. По дороге мне стало плохо, поэтому я не стал сразу ехать к графу, а решил переночевать дома.

Я, Пауэль Мерсиер, решил навестить человека, который довез меня. Рано утром я пришел к его дому, позвал его, но никто не ответил.  Увидев тело на крыльце, я подбежал к нему, но было уже поздно — он был мертв. В холодных, окоченевших руках он держал книжку, похожую на дневник, открыв ее, я узнал всю историю жизни человека без имени, великого человека. Судя по всему у него были проблемы с памятью, поэтому он все записывал в дневник. Я с ужасом читал некоторые его записи. Оказалось, он был болен страшной болезнью и умер, видимо, от очередного приступа. Теперь он, обычный человек, с великой душой, закончив свое последнее дело и осознав смысл своей жизни только в последний момент, лежит на пороге своего крыльца, на котором раньше собиралось много людей — его семья. Теперь тому, кто всем всегда помогал, никто помочь уже не в силах. На похоронах его было очень много людей и несмотря на то, что из его семьи никто в живых не остался, нашлись люди, которые плакали горькими слезами и провожали его в последний путь. И теперь, я полностью осознал смысл его фразы, которую и написали на его могиле: «Время — бесконечная реальность бытия, оно нужно всегда, но не для каждого, но каждый в нем нуждается». Я, Пауэль Мерсиер, заканчиваю повествование жизни великого человека, человека с большой буквы, который посвятил свою жизнь другим, так и не оставив времени для себя. Спасибо тебе за все, спи спокойно…(05.08.1907)