И вот, проснулась…
…Слита последняя слеза — жемчужина страданья,
и вот, проснулась Душа и от сна, от обладанья,
тех горестей, нашедших здесь себе еще уют…
И днюют, и ночуют тут же, вовсе не найдут
иных причин уйти и по-английски, без прощанья…
И будто, вроде, где-то их, как будто… где-то ждут.
Вот, потянулась не спеша, подумав вновь о Счастье.
И может хорошо бы в день свободный и ненастный
воздать себе кофейный аромат собой прекрасный,
и нежно прошептать: « — Вставай же солнце, твою *ать!
Вот, ушло то преступное во всем теперь злосчастье!»
— А, нужно ли во всем, любимой, милой мне, — страдать?
И все ж, в минуту слабости, собраться — зарыдать,
в знак памяти, в минуту скорби, может расставанья?!
— Ты, очумела от страданья, минута горести пока?
—Вставай! — я подтолкнул слегка, — и пора готовить
тот нежный, горячо любимый, красный Мицубиси,
Ты считаешь, я вовсе от тебя-то не зависим,
чтоб разлягтись, собою баловаться, искупаться
тебе давно теперь, при всем, при том… немедленно пора!
Давно кричит уж в поле детвора!
— Любимый мой! — вдруг прошептала,— а как смел «нажраться»,
ключи терять и в дом к утру ползти?
А, мне не следует ли в том же удивляться?
(…)
Устал, заснул не в силах вынести…
Загрузка...
