в этих глазах океан бушует,
скрытый под смолью густых ресниц.
волны опять горизонт целуют,
перед которыми падать ниц.
здравствуй, морская в ночи прохлада,
ну, остуди ж наконец мой пыл!
он, моего посетитель ада,
прямо на выходе закурил.
бьётся стихия о мёртвый берег,
словно отживший века назад.
поступью тихой идёт, немея,
вдаль устремив беспокойный взгляд.
соль на руках, на точёных венах
робко скользит тонкой струйкой вниз.
напрочь прогоркла морская пена,
на его коже слепив эскиз.
мраком окутав стальные плечи,
болью коснувшись упрямых губ,
мой океан лишь его излечит,
мне суждено так: я здесь умру.
этот мужчина, сносящий крышу
крепче, чем чапмэн и алкоголь,
делает снова шаг. ближе, ближе!..
мой недоступный, уйми мою боль.
девочка эта с синдромом жертвы
грубо попалась в морскую сеть.
похуй на правила и запреты:
дав жизнь, не смей обрекать на смерть.
память в виски отдаёт гранатой,
органы скручивает жгутом.
я не дышу уже. я распята.
твоим присутствием, как ножом.
на побережье в морской пучине
я предпочла б испустить свой дух,
лишь бы разок прошептать мужчине,
как его имя коробит слух,
как его руки, во сне являясь,
напрочь собой перекроют фон.
в ноль растоптать себя я пыталась,
утром опять пред глазами — он.
длинные лунного цвета пряди
к шее спадают и — по плечам.
я за него, я к нему, я ради
прямо направилась к палачам.
пусть они рубят мою дурную:
отдано сердце во власть ему.
с новым рассветом следы целую
и возвращаюсь в свою тюрьму.
этот мужчина случайным гостем
в мир мой попал и к чертям всё снёс.
так было все эти девять вёсен:
голос, улыбка и цвет волос,
руки к которым тянулись жадно:
хоть бы лицо в них запрятать раз!
мимо прошел, да и чёрт с ним, ладно.
он не хотел, но он всё же спас
девочку, что по ночам глотает
горькие слёзы больной любви.
призрак его так жестоко тает
в хрупких ладонях её зари.
этот мужчина — её погибель.
тонким порезом по сердцу вдоль.
каждую ночь (но никто не видел)
спутником был ей лишь алкоголь.
чтоб притупить, обругать и спиться,
к берегу выйти и волком выть.
с неба ей вторили только птицы,
вновь умоляя его забыть.
а океан бушевал и бредил,
будучи другом, укрыл собой.
в их не дешёвой отнюдь комедии
вовсе не рыцарь её герой.
соль на руках, на губах и шее,
соль изнутри наполняет плоть.
взгляд его серый слегка светлеет
и начинает меня бороть.
вечер уставший глаза прикроет,
сил больше нет, как и нет меня.
пусть кто другой теперь волком воет:
я умираю, тебя кляня.
ты тот мужчина, кто мог, но смог ли?
кто так чертовски уничтожал.
пусть я останусь в своей неволе.
и мне не нужно, чтоб ты спасал.
девочка больше уже не умеет,
она устала от той херни.
тихая, молча, с петлей на шее
я попрошу тебя:
затяни.
Загрузка...
…я тоже от херни устал… Верите?! …от бессмысленной, в которой проявляются одни и те же сюжеты, фразы, прочитав которые однажды, знаешь чем они закончатся. Вот только, сюжеты не заканчиваются! Они «перебегают» от одного к другому, словно Мир замкнулся на одном, как змея схватившая свой хвост. В круги своя…
Мощно то как! А? Придавило даже, пусть и немного. Но нужно автору все-таки прописными буквами разделить мысли, и запятые, как то по правилами
девочку, что по ночам глотает
горькие слёзы больной любви.
призрак его так жестоко тает
в хрупких ладонях её зари.
Как, блин это красиво! Но, автор, — одни строчные буквы многими не воспринимаются!
Спасибо!
Понимаю, буду редактировать, чтобы всё было в соответствии со стандартами)